Он громко расхохотался, повернулся, твердой походкой прошел через зал и, отворив тяжелую дверь, вышел наружу.

Я так дрожала, что едва могла говорить, когда спустя несколько минут ко мне подошел Эрик.

— Что с тобой, Луиза? Что-нибудь произошло? Я видел, что ты разговаривала с Отто.

— Да.

— О чем? Что он сказал тебе такого, отчего ты так выглядишь?

— А как я выгляжу? Нет-нет. Мне просто холодно. И Отто не сказал мне ничего особенного. Только то, что сегодня днем он ловил рыбу.

— Ловил рыбу? Почему он завел разговор об этом?

— Я заметила грязь на его куртке. Вот он и объяснил, как она там оказалась.

— Понятно! Тебе сейчас надо что-нибудь выпить. Извини, но я должен уйти.

Я присоединилась к группе пожилых дам, собравшихся около камина, потому что почувствовала себя вдруг не менее старой, чем они.

— Вы уже устали, фрекен Эмберли? Как странно! Когда я была молодой, то могла танцевать всю ночь напролет.

Да, я устала и прежде всего от Эмили и ее чувства превосходства. Каким несносным созданием оказалась эта старушка!

— Молодая леди еще не пришла в себя после несчастного случая, Эмили. Разве ты забыла? Твоя память стала ухудшаться?

— Не беспокойся о моей памяти, Сибилла. Я бы даже выпила еще один бокал шампанского, если бы кто-нибудь его предложил. Куда подевались все слуги?

Мои глаза остановились на картине, висящей на стене над седыми головками старушек. Она изображала батальную сцену. Победитель стоял над поверженным мертвым врагом с гордо поднятой белокурой головой.

Старушки продолжали обмениваться вежливо злыми репликами, явно получая от этого удовольствие. Я же поняла, что не могу чувствовать себя спокойно. Закрыв глаза, я сразу же увидела озеро. Отто сказал, что бросил мелкую рыбу назад… Но была ли она живой?

Тиму это будет интересно. Он скажет мне: "Какого черта ты сидела у камина, когда все самое интересное происходило снаружи?"

Но я ничего не хотела знать. И поэтому не понимала, что заставило меня в эту минуту все же выйти из дома и направиться к озеру, даже не накинув на плечи шаль. Снаружи было холодно и темно. Я с трудом нашла знакомую тропинку, которая летом вела к гнезду лебедей. Сейчас лебеди улетели, и только ветер шелестел в камышах, освещенных тусклым светом луны. Недалеко от берега качалась лодка. Один человек удерживал ее в равновесии, а двое других перегнулись через борт, пытаясь достать что-то из воды.

Слышалось их ворчание, отдельные реплики на гортанном датском языке и плеск воды. Мои высокие каблуки увязали в песке, подол платья испачкался грязью, как и куртка Отто. И еще я ужасно замерзла. Но мне не пришлось стоять там долго, потому что через минуту раздалось громкое восклицание одного из мужчин, что-то подняли из воды и, перевалив через борт, уложили на дно лодки.

Я почувствовала внезапную слабость. Мне захотелось убежать, но ноги меня не слушались. Лодка направилась к берегу со своим страшным грузом. Я с ужасом ждала, что увижу голову Отто со светлыми волосами, потемневшими от воды.

— Луиза, что ты тут делаешь? Немедленно возвращайся в дом, — раздался голос Эрика.

Одним из трех мужчин в лодке оказался он. Я никогда не слышала, чтобы он говорил таким мрачным тоном.

Но как я могла повиноваться ему, если была не в силах ни говорить, ни двигаться с места?

Лодка причалила к берегу. Все трое вылезли из нее, оставив длинный мокрый сверток лежать на дне. Эрик о чем-то спросил своих спутников, и они отрицательно покачали головами. Тогда он снова повернулся ко мне. Его лицо казалось серым и хмурым в тусклом лунном свете.

— Это рыбка Отто, — догадалась я.