– Что такое потаж?

– Свинячье пойло, мистер Том, – ответил он мне. – Берутся очистки, объедки, обглоданные кости, рыбьи головы, всё это копится несколько дней, потом запускается в котёл и приготовляется суп. Вот он-то потажем и величается.

«Вот значит, как», – подумал я, а вслух сказал:

– Леонард этот действительно хороший повар?

– Такого здесь не было никогда, мистер Локк.

– Давно он здесь?

– Скоро полгода.

– Откуда он?

– Издалека, из-за Дуная. Наверное, дальше Франции.

– Да нет, – поправили его. – из Запорожья он, с турками воевал. Что-то тянется за ним, вроде верёвочки вздёрнутой. Бежал вот аж до Англии.

Теперь я уже решительно прошёл к двери, распахнул её и шагнул внутрь. Мельком взглянул на хозяина. Неопрятный и рыхлый. Обычная портовая крыса. Обратился к высокому, крепкому парню моих, наверное, лет, с длинными, чёрными, свисающими усами и бритой налысо головой:

– Ты Леонард?

– Я – Леонард, – развернувшись, с достоинством ответил он и прибавил: – Сэр.

– Я – Томас Локк Лей, если тебе это что-нибудь говорит.

– Ничего не говорит, сэр.

– Ну до времени и нужды нет. Ты покорми нас, Леонард, в последний раз. Так, чтобы сытно и дорого. Двое нас, – добавил, выходя из затхлого помещения.

Через несколько минут он приблизился к нашему столу, притащив поднос с хорошими закусками. Взглянул на массивную фигуру Бэнсона, притащил ещё раз. Уставил стол. Сытно, обильно. По моей просьбе достал хорошего пива и принёс ещё одну кружку.

– Садись, – кивнул я ему на свободное место.

Он с достоинством сел. Открыто, по-мужски взял кусок ветчины, хлеб. Налил всем пива. Молча выпили, молча принялись жевать.

– Ты из какого народа, Леонард? – утолив первый голод, спросил я его.

– Запорожский казак, – неохотно, но честно сказал он.

– Английский откуда знаешь?

– Был коком на английском судне, два года.

– Поварскому делу где обучался?

– Нигде. От рождения желание и способность имею. Кашеварил в курене , хотя и был весьма молод.

– Есть отчего бегать по свету?

– Есть. Офицера убил. До смерти.

– Было за что?

– Значит, было. – Лицо его сделалось вдруг недобрым.

– ну и ладно. Ты не опасайся, мне говорить можно. А Леонард – ведь не совсем твоё имя? Мама-то тебя как звала?

– Левко.

Мы помолчали, занятые едой. Вдруг он спросил:

– А почему вы в последний раз кушаете?

– Не мы кушаем, Леонард. Это ты в последний раз здесь кормишь…

– Что это? Как это? – раздался вдруг визгливый, негодующий голос: хозяин подобрался к денежным гостям, да словечко услышал.

– Ты почему до сих пор не ушёл от этого господина? – не обращая внимания на хозяина, спросил я.

– Он мне деньги должен! – завопил человек. – Почти фунт! Он без документов, я его от полиции выручал! Пусть отрабатывает!

Леонард сник, опустил голову:

– Да, должен. Надо отработать…

– Нашёл бы хорошего купца, – послышался голос со стороны кучки матросов, – да и сел на корабль. Где бы он искал тебя с этим фунтом?

– Как это? – Леонард вскинул голову. – А совесть? Остаток жизни вором прожить?

– Так, хорошо, – я отодвинул от себя опустевшее блюдо.