Молодая семья держалась целиком на Герде. Если б не ее безграничное терпение, недетская мудрость и невероятная для худенького тела выносливость, их брак давно бы распался. Герда терпела все выходки мужа. Прощала нечастые, но совсем не скрываемые измены, регулярные гулянки в компании однокурсников, похмельное хамство. Исправляла ошибки Кости в курсовых. Улаживала его конфликты (а конфликтовал он часто). Работала за двоих и никогда не отказывала Косте в ласке. Никогда! То есть отучившись, отработав, приготовив еду и прибравшись, она не отбривала жаждущего секса мужа, а с пионерской готовностью ему отдавалась. А после еще бежала к холодильнику, чтобы принести ему бутерброд, потому что знала – после секса ее благоверный хочет есть! И супруг все это принимал как должное, ведь в их паре любящей стороной была Герда, а Костя – позволяющей ей себя любить…
Миновало два года. Герда писала диплом и строила планы на будущее. По окончании института она намеревалась найти работу, снять жилье, доучить мужа. Когда Костя станет дипломированным специалистом, она поможет ему устроиться на хорошее место, а сама уйдет в декрет. Ребеночка завести ей давно хотелось, но Герда была слишком здравомыслящей, чтобы родить в шестнадцать и двадцать – именно в эти годы она делала аборты, и после второго начала пить противозачаточные. Девушка не сомневалась, что жизнь ее сложится именно так, как она прогнозирует, но ее планы самым неожиданным образом были порушены…
Это случилось ранней весной. В их теплых краях уже зацветали сады и воздух был напоен такой сладостью, что, если его вдыхать через рот, на языке оставался легкий привкус то ли ягодного компота, то ли чая с фруктовыми наполнителями. В такие дни категорически не хотелось учиться, и Костя прогуливал лекции. В то время как его одногруппники, а уж тем более усидчивая жена, потели в душных, залитых солнцем аудиториях, он гулял по городу и пил ледяное пиво. Когда устал и проголодался, купил чебурек и сел на лавку автобусной остановки, чтобы спокойно перекусить. Едва его крепкие зубы вцепились в жирное тесто, как в полуметре от места его дислокации затормозил шикарнейший белый «Мерседес». Водитель выглянул на улицу и спросил у Кости:
– Где тут Академическая улица, не подскажешь?
– Подскажу, – откликнулся он, зачем-то швырнув чебурек в урну. – Едете прямо, затем на перекрестке сворачиваете направо, метров двести катите, потом…
Тут тонированное стекло плавно опустилось, и Костя увидел невероятной красоты женское лицо. Дама из «Мерседеса» некоторое время рассматривала Костю, затем скупо улыбнулась.
– Может, лучше покажешь? – хмыкнула дама, сверкнув глазами, похожими на льдинки. Ей было не меньше сорока. Старуха, по меркам двадцатидвухлетних парней, но Костя смотрел на ее точеное, пусть и чуть увядшее лицо и думал, что никогда не видел столь прекрасной женщины.
– Могу, конечно…
– Тогда запрыгивай.
Она распахнула дверцу, и Костя увидел красивейшие ноги, обтянутые тонким капроном: округлые колени, стройные голени, тонкие щиколотки, высокий подъем, узкую ступню… И белую лодочку на тонком каблуке, покачивающуюся на пальчиках. Прекрасная дама освободила свои аккуратные пяточки и играла туфелькой, будто собиралась ее обронить, чтобы Костя, как верный рыцарь, встал на колено и поднял ее…
– Мальчик, ты чего застыл? – услышал Костя насмешливый голос. – Или садись, или оставайся… У меня нет времени ждать.
И Костя нырнул в пахнущий кожей и духами салон.
– А ты красивенький, – заметила женщина, бесцеремонно окинув Костю взором.
К этому моменту он успел прийти в себя, перестал вести себя как робкий подросток и небрежно бросил в ответ:
– Ты еще всей моей красоты не видела!
Зрелая прелестница рассмеялась:
– Дерзкий. |