Манхэттенская Опера, которую мы теперь стараемся называть так, чтобы отличить от Метрополитен Опера, действительно величественное здание, богато изукрашенное, и один только зал может затмить любую залу в Метрополитен. А сейчас, за полчаса до того, как подняли занавес, я увидел тех, чьи имена вся Америка воспринимала как легенды, а они сияли как школьники, когда их сопровождали в их частные ложи.

Среди них были Мэлоны, Вандербильты, Рокфеллеры, Голды, Уитни и Пьерпонт‑Морганы. Среди них был наш общий хозяин, вложивший огромное состояние и неиссякаемую энергию в то, чтобы создать Манхэттенскую Оперу, царь с сигарой, Оскар Хаммерштейн. По‑прежнему ходил слух, что за спиной мистера Х. стоит другой, даже более богатый человек, таинственный финансист, которого никто никогда не видел, но если такой действительно существует, то здесь его не было.

Богатство галерей и роскошь впечатляли, также как и золото, тёмно‑красный и сливовый цвет украшений неожиданно камерного и приятного зала. А что же новая опера и пение, которую мы все пришли послушать? И то и то было на таком высоком артистическом и эмоциональном уровне, каких я уже давно не видел.

Читатели этой статьи знают, что несколько недель назад мистер Хаммерштейн принял необычное решение. Он пошёл на риск и вместо оперы Беллини «Пуританин» поставил совершенно новую оперу в современном стиле, причём оперу неизвестного и загадочного американского композитора. Это был чудовищный риск. Он оправдал себя? На тысячу процентов.

Во‑первых, «Ангел Шилоха» заручил присутствие виконтессы Кристины де Шаньи из Парижа, красавицы с голосом, который навеки запечатлелся в моей памяти, и я думаю, что вчера вечером я услышал лучшее пение на свете. Во‑вторых, само произведение – настоящий шедевр по своей простоте и эмоциональности, никого не оставивший равнодушным в тот вечер.

История разворачивается во время войны, произошедшей всего лишь сорок лет назад, и потому имеющей огромное значение для любого американца – как с Севера, так и с Юга. В первом акте мы знакомимся с очаровательным молодым адвокатом из Коннектикута, Майлсом Риганом, который страстно влюблён в Юджинию Деларю, красивую дочку богатого плантатора из Вирджинии. Партию Майлса исполнял набирающий популярность американский тенор Дэвид Мелроуз. Затем пара на сцене обменялась своими клятвами и золотыми кольцами. В роли красавицы с Юга мадам де Шаньи была великолепна, а её чистый девичий восторг от предложения любимого мужчины выражался в арии «С этим кольцом навсегда» и передавался всем зрителям.

Владелец соседней плантации Джошуа Ховард в прекрасном исполнении Алессандро Гонци также добивался её руки, но с достоинством принял отказ, как и полагается джентльмену. Но к концу первого акта начали сгущаться тучи войны, и первые оружейные выстрелы раздались в форте Самтер. Началась война Союза с Конфедерацией. Юным любовникам приходится расстаться. Риган объясняет, что у него нет иного пути, как вернуться в Коннектикут и выступить на стороне Севера. Мисс Деларю должна остаться со своей семьёй, которая предана Югу. Акт заканчивается душераздирающим дуэтом, в котором любовники расстаются, не зная, встретятся ли они вновь.

Ко второму акту прошло уже два года. Юджиния Деларю вызвалась помогать в госпитале в качестве сестры милосердия сразу же после кровопролитного сражения под Шилохом. Мы видим её бескорыстную преданность по отношению к молодым солдатам со страшными ранениями, в военных формах обеих воюющих сторон. Бывшая изнеженная красавица с плантаций видит теперь всю грязь и боль прифронтового госпиталя. В единственной и очень трогательной арии она вопрошает: «Почему должны умирать эти молодые люди?»

Её бывший сосед и ухажёр – теперь полковник – Говард, командует полком, занимающим часть госпиталя. Он возобновляет свои ухаживания, пытаясь убедить её позабыть своего пропавшего жениха и вместо этого принять его ухаживания.