— Мы с ним знакомы еще с института, — начала она, — он старше меня и познакомились на каком-то вечере, обычное дело. Потом пути разошлись. Я уже работала, когда мы встретились у нас в больнице. Стали встречаться. Ничего необычного.

— Но тебя что-то смущает, раз ты не ответила согласием сразу и уехала?

Установилась пауза. Я не прерывал ее молчания, понимая, что надо время, чтобы ответить на такой вопрос.

— Я не чувствую к нему сильного влечения.

— Не понял. Это как проявляется должно? И что значит сильного?

— Он хороший мужчина: уравновешенный, внимательный, уже кандидат наук, но вот не рвусь я к нему на встречу. Не подумай, одолжения ему не делаю, но и порывов нет.

— Порывы сбивают с ног. Они очень опасны. В отношениях людей, порывы могут вызвать бурю, а затем, оглядываясь вокруг себя, видишь лишь разруху. Не поддавайся порывам.

— Интересно. А сам-то как?

— Обо мне потом, если захочешь. Но вот он положительный. А что еще надо? Это значит, жизнь будет достаточно ровной. Не понимаю я вас женщин. Хороший мужик проходит мимо, а вам все экстрим подавай. Наверняка будут всплески у тебя, но они будут гаситься его уравновешенностью. А это здорово. Как считаешь, тебя он любит?

— Думаю, да.

— Надо не думать, а чувствовать. Думы в любви помеха. И знаешь, всегда можно найти минусы, если думать и оценивать, что хорошо, что плохо в человеке. Не лучше ли почувствовать человека.

— Ты как мой дед, он тоже считает, что человека надо чувствовать. С этой позиции, чувствую, что любит.

— И что еще надо? Не бывает равенства в отношениях.

— А все-таки прорыва хочется.

— Это уже каприз. Если он такой, как ты его воспринимаешь, то не думай.

Ксения не стала отвечать на мою последнюю фразу, комментировать ее, отпила кофе, посмотрела на чашку и, подняв голову, выдала:

— Вот если бы он был такой, как ты, это другое дело.

— Что значит, как я?

— В тебе есть что-то такое, что трудно передать словами. Внутренний стержень. Ты способен на поступки, притом, порой, они со стороны могут казаться не осмысленными, но это не так. Ты знаешь, что делаешь, а это уже уверенность в себе.

— А он что не уверенный?

— Не в том смысле. В тебе есть мужская внутренняя сила.

— Ты что в меня влюбилась? — спросил я удивленно.

— Нет. К счастью еще нет, но ты притягиваешь, как магнит. У тебя должно было быть много женщин. А почему ты не женат?

— Ты думаешь, я знаю? Но думаю, что не вина женщин, которые встречались в моей жизни, а моя, это я другой. Я не рассматриваю их и не задумываюсь, подходит она или нет. Я их пытаюсь почувствовать, а не понять, хотя в последнее время стал задумываться, а вдруг?

— И что? До сих пор не почувствовал?

— Ну, почему же, но обстоятельства бывают разные.

— А меня почувствовал?

— Ксения, — погрозил я ей пальцем, — не провоцируй.

— А так хочется.

— Я к тебе хорошо отношусь. Ты милая, приятная, добрая, не глупая.

— Значит дура.

— Вот уж нет. И никогда не говори никому так про себя, даже самой себе, но я отношусь к тебе, — я задумался, — скажем, как к хорошей знакомой.

— Жаль.

— Я тебя обидел?

— Нет. Я вот тебя поняла и уяснила, что делать ставку на тебя бессмысленно, а потому сразу настроила себя на иные отношения.

— Не обижайся. Тот мужчина очень хорошая партия.