– Это не мои отпечатки, – сообразил Саша, поставив свою ногу на землю и впечатав ее в грунт. – Хотя размер похож. Но следы эти не мои. Мои вот тут. А эти чьи же? Точно что не Катины. И не Колькины.

Действительно, размер ноги Кати был много меньше, а Колин – наоборот, много больше отпечатков на земле.

– Если не я, не она и не он, тогда кто?

По соседству с домом Коли был еще один жилой дом. Но в нем обитал дядя Федор. Мужик он был нелюдимый, что заставило его поселиться в такой глуши, сказать никто не мог. О себе дядя Федор распространяться не любил. И вообще предпочитал, чтобы в его дела не совались. Но зато и в чужие он носа не совал. Когда Коле бывала нужна мужская помощь, дядя Федор приходил и помогал. Но денег за свою работу не брал и всем своим видом показывал, что, если бы не были они соседями, послал бы он Колю далеко и надолго. Так что обращаться к нему приходилось лишь в самом крайнем случае.

Так и жили. Катя с мужем в своем доме, а дядя Федор в своем. Огорода он не держал, землю не обрабатывал, скотины никакой у него не было. Один лишь пес имелся – огромная восточноевропейская овчарка по кличке Дикий, или просто Дик.

– Может, это Дик тут ночью бегал? Размер лап у него будьте нате.

Саша оглянулся и увидел сестру. Она стояла на краю поля и, глядя на него, вовсю улыбалась.

– Тут твои волки ночью выли?

Саше внезапно стало стыдно. Придумал каких-то волков. А это мог Дик выть. Хотя раньше за собакой такого не водилось. Сколько тут уже жили Коля с Катей, а Дик вел себя всегда прилично. Выходя на прогулку по окрестностям, держался рядом с хозяином. На чужие поля или огороды не забегал. И нрав у него был такой же суровый и нелюдимый. Музицировать по ночам было совсем не в его характере.

К тому же Дик раз и навсегда предельно четко обозначил для себя границы своих владений. Что происходило за ними, его не интересовало. Но зато и свою территорию пес защищал от чужеродного вторжения с такой неистовой яростью, что каждый визит к дяде Федору был сопряжен с нешуточной опасностью. Дик рычал и лаял на незваного чужака с такой лютой ненавистью, что казалось, еще минута, вцепится в гостя и растерзает его на части. Но данное поле он своей собственностью не считал и, конечно, нипочем бы сюда не сунулся.

– Приспичило бы ему попеть, он бы у себя возле дома концерт устроил.

– Так бы ему дядя Федор и позволил среди ночи выть.

Да, характер у соседа был не тот, чтобы позволять собаке шуметь. И с Диком его хозяин управлялся жестко, а порой, на посторонний взгляд, и вовсе жестоко. Как-то раз Катя даже сделала дяде Федору замечание, увидев, как тот грубо одернул собаку. Но дядя Федор вместо того, чтобы обидеться или рассердиться, лишь снисходительно пояснил:

– Своих хозяев собака считает своей стаей. И место собаки в самом низу стаи. И собака должна это всегда помнить. А добиться этого можно, лишь полностью подчинив собаку себе, подавив ее волю. Если же пес начнет о себе слишком много воображать, то прощай всякое послушание. Он будет думать, что и сам чего-то стоит. И собака от этого испортится.

Сказать нечего, хозяина своего Дик слушался с полуслова, с одного взгляда. И обожал его всей своей собачьей душой. Может быть, Барон выполнял бы команды лучше, требуй от него Саша послушания более строго?

– Барон, идем к Дику. Где Дик? Ищи! Ищи, скорей!

Барон тут же завертел головой, поставил хвост пистолетом, напряженно всматриваясь в указанном хозяином направлении. У собак сложились между собой странные отношения. Оба они были кобелями, примерно одного возраста, Барон чуть помладше, но если на нейтральной территории они могли и поиграть, то к себе на участок Дик никогда Барона не допускал, а вот тот относился к появлениям Дика вполне по-дружески.