– Я признаю, миледи, мне очень понравился этот мех. В следующий раз, когда явитесь меня спасать, привозите его вместо «Блэк Хока». И «Андреа» тоже.

Она вздохнула.

– Я хотела привезти «Андреа» на Хелен, но сообщений о применении тяжелого вооружения не поступало. «Центурион» – неплохая машинка. Против агромехов больше и не нужно.

– При условии, что они не вооружены.

– Верно, но модификации, которые потребуются, чтобы приспособить их для решения боевых задач, будут недешёвыми.

Я не стал отвечать на это замечание, потому что знал, куда это заведет. В поезде из Санта-Фе мы проработали некоторые материалы с предыдущего совещания. Мы оба не выспались, размышляя обо всем этом и линия связи между нами оставалась довольно оживленной, хотя мы и договорились лечь раздельно, чтобы все-таки дать друг другу поспать.

Тренировка в «Белых Песках» была запланирована для нас мудростью Консуэлы или Виктора. Поскольку я – рыцарь-призрак и важно сохранить моё инкогнито, меня отправили под псевдонимом, чтобы все выглядело так, будто я телохранитель Джанеллы. Поскольку она была рыцарем, доступ на полигон для остальных запретили и он стал нашей собственной игровой площадкой до тех пор, пока мы не соизволим закончить. Если кто-то будет удивляться, почему так вышло, он решит, что таков был её каприз и на меня не обратят внимания, чего все и добивались.

Хотя для рыцарей, находящихся на задании, делались определенные скидки, я уже опоздал с контрольной проверкой на два месяца. На Джанеллу имелись более новые данные, но дата её следующей проверки также была близка, поэтому нам разрешили выйти на контрольные стрельбы вместе. Вдобавок я подозревал, что кое-кто хотел бы посмотреть, как я справлюсь с новым мехом, особенно с учетом того, каким образом я потерял предыдущий.

Забег оказался полезен не только для отчетности. «Белые Пески» прекрасны своей спартанской красотой, но я, помимо прочего, нахожу пустыни потрясающими потому, что они очень непохожи на леса, в которых я вырос. Это место было, к тому же, историческим, ведь в районе Аламогордо испытывалась первая атомная бомба и я был уверен, что полигон для мехов был размещен здесь не случайно.

И точно знал, что создание Кладбища случайностью не было.

Мне нравилось думать, что создать его приказал Стоун, но я видел в этом творении и руку Дэвида Лира. К западу от тренировочного центра, между ним и горами Сан-Андреас было сооружено захоронение разбитых мехов. Здесь были машины всех видов и окрасок, из всех Домов, кланов и частей наёмников, о который я только слышал. Мехи без опор возлежали на спинах или боках. Другие стояли, а их оторванные манипуляторы лежали у их опор. Не одна расплющенная голова лежала на земле или косо висела на издырявленных и изрубленных плечах.

Проходя мимо Кладбища, я всегда чувствовал холодок, пробегавший у меня по спине. Здесь, в этом самом месте, было создано наиболее смертоносное оружие, известное человечеству и разбитые орудия войны пребывали в тени чудовищного взрыва. Так же как человечество однажды осознало неразумность использования ядерного оружия, так, может быть, однажды мы научимся обходиться без боевых мехов.

Когда я впервые попал сюда, один старый мехвоин, показывавший мне дорогу на полигон, прочитал мне стишок, имя автора которого затерялось в истории. «Мы были там, где ты сейчас, однажды ты заменишь нас.» Каждого из этих мехов вел в бой кто-то вроде меня. Для всех тех пилотов миф неуязвимости однажды обернулся ложью. Некоторые выжили, и воспользовались опытом, извлеченным из этого урока, но намного больше заплатило за него страшную цену.

Глядя на них, я понял, что по-прежнему цепляюсь за мысль, что меня не подобьют.