— Ммм. А как Бельману удалось то, чего и в малой доле не удавалось совершить наркоотделу за все те годы, что я провел в управлении?

— Я знаю, что ты его не любишь, но на самом деле он неплохой руководитель. В Крипосе его просто обожали, они до сих пор злятся на начальника полиции за то, что он перевел его к нам.

— Ммм… — Харри затянулся. Почувствовал, как кровь изголодалась по никотину. Никотин. Трехсложное слово, заканчивающееся на «-ин». — И кто же остался?

— В этом и заключается изъян. Истребляя вредителей, ты вмешиваешься в пищевую цепочку, и всегда существует вероятность того, что ты просто-напросто расчистил место для кого-нибудь другого. Более страшного, чем тот, кого ты истребил.

— На это что-нибудь указывает?

Беата пожала плечами.

— Внезапно мы перестали получать информацию с улиц. Информаторы ничего не знают. Или помалкивают. Разговоры ходят только о некоем человеке из Дубая, которого никто не видел и имени которого никто не знает, об этаком невидимом кукловоде. Мы замечаем, что идет торговля «скрипкой», но не можем отследить поставки. Дилеры, которых мы арестовываем, говорят, что купили ее у других дилеров своего уровня. Не вполне обычно, когда кто-то так хорошо заметает следы. Очевидно, что действует простая и очень профессиональная сеть, осуществляющая ввоз и распространение.

— Человек из Дубая. Таинственный и гениальный. Разве мы уже не слышали эту историю? Обычно он оказывается простой сволочью.

— На этот раз все иначе, Харри. В этом году в наркосреде произошел ряд убийств. Появилась жестокость, какой мы раньше не наблюдали. И все молчат. Двух вьетнамских пушеров обнаружили подвешенными за ноги к балке в квартире, где они торговали. Утопленными. На голове у каждого был плотно завязанный пластиковый пакет, наполненный водой.

— Это не арабский метод, а русский.

— Прости?

— Жертва подвешивается за ноги вниз головой, на голову ей надевают мешок, в котором проделаны дырки для дыхания. Потом на ступни жертвы начинают лить воду. Вода стекает по телу в мешок, и тот постепенно наполняется. Метод называется «Человек на Луне».

— Откуда ты это знаешь?

Харри пожал плечами:

— Был такой богатый киргизский мафиози по фамилии Бираев. В восьмидесятые годы он добыл оригинальные скафандры астронавтов «Аполлона-одиннадцать». Заплатил два миллиона долларов на черном рынке. Тех, кто пытался обмануть Бираева или не хотел возвращать ему долги, помещали в скафандр. И снимали на видео лицо несчастного, заливая в скафандр воду. А после этого отправляли фильм остальным должникам.

Харри выпустил вверх струйку дыма.

Беата смотрела на него, медленно покачивая головой.

— Чем же ты занимался в Гонконге, Харри?

— Ты уже спрашивала меня об этом по телефону.

— Но ты не ответил.

— Ага. Хаген сказал, что может дать мне другое дело вместо этого. Он говорил что-то об убитом агенте.

— Да, — откликнулась Беата, явно обрадовавшись тому, что они больше не разговаривают о деле Густо и об Олеге.

— Что там случилось?

— Молодой агент, внедренный в наркосреду. Его прибило к берегу в том месте, где крыша Оперного театра опускается к воде. Туристы, дети, все такое. Был большой шум.

— Застрелен?

— Утонул.

— А откуда вы знаете, что это было убийство?

— Никаких внешних повреждений. Сначала вообще казалось, что он случайно свалился в море, он ведь ошивался вокруг Оперы. Но потом Бьёрн Хольм проверил воду из его легких. Это совершенно точно была пресная вода.