— Все, что ты хочешь, — шепнула она ему в ухо.

Откидываясь назад всем телом, она глазами не отпускала его. Быстрым движением стянула через голову свитер и отбросила его в сторону. Когда он взглянул на полные груди, дыхание пресеклось, и в то же мгновение она повернулась к нему спиной.

— Побыстрей, дорогой, — раздался шепот.

Его пальцы дрожали, когда он с трудом выдергивал крючки из крохотных петелек. Наконец бюстгальтер расстегнулся, и девушка рывком сбросила его.

— Дай мне свои руки, — снова шепнула она.

Сложив его ладони подобно двум чашам, повторяющим форму ее грудей, она поднесла их к своему телу и втянула сквозь зубы воздух. Когда она почувствовала, как сжались пальцы Дэвида, глаза ее потемнели.

— О, еще, — прошептала она чуть слышно.

Задыхаясь, он припал головой к ее груди и принялся целовать ее. Он ласкал языком упругие соски, а девушка судорожно прижимала его к своему телу, и стоны рвались из ее горла.

— Сделай мне больно, — простонала она, дрожа и всхлипывая. — Кусай меня. Сделай мне больно. — Ее пальцы впивались в его голову подобно стальным когтям. — Возьми меня, я твоя, твоя!

Небывалый приступ страсти охватил Дэвида. Он не мог вспомнить, когда они оказались обнаженными. Все, что он помнил, это алчность, с которой она обрушила на него такой натиск страсти, какого он не воображал даже в самых безудержных фантазиях. Безмолвная, словно обезумевшая, она, казалось, полностью подчинилась экстазу. Ее прекрасное лицо исказилось в чувственном оскале, руки и губы безостановочно бродили по его телу, а тонкое, будто из слоновой кости тело корчилось и извивалось. Самые разнообразные чувства владели этим телом, но оно и ему дарило такие же богатые ощущения. Оно вело его все глубже и глубже в бездну чувственности, источая сладострастие. Спина ее выгнулась аркой и напряглась, белые груди словно набухли, они колыхались у самого его лица. На ее лице была полнейшая отрешенность. Наконец она осушила его с такой силой, что ему показалось будто сама кровь его вливается в нее.

Все кончилось. Дэвид упал на спину и оцепенел, устремив на нее глаза, подернутые дымкой утоленной жажды. Марианна, оседлав его бедра, наклонилась и молниеносно провела влажным языком по его пересохшим губам.

— Тебе было хорошо? — пробормотала она. Ответить он не смог.

Она улыбнулась.

— Я знаю. Хорошо. Думаю, тебе понравилось.

Она выпрямилась, глубоко, с наслаждением вздохнула, и от этого движения ее тяжелые груди затрепетали.

— Хочешь еще? — неожиданно спросила она.

Дэвид уставился на нее, не веря своим ушам.

— Как? Прямо сейчас?

Она снисходительно рассмеялась.

— Ну что ты. Я знаю, тебе нужно передохнуть.

— А тебе?

Гримаска ее смеха внезапно обратилась в жестокую усмешку.

— Мне никогда не нужен отдых.

Дэвид коротко простонал.

— Наверное, ты была бы лучшим мужчиной, чем я. — Он попытался подавить какое-то странное чувство вины.

Марианна привстала, неуловимым движением соскользнула с кушетки и теперь стояла рядом с ним, выпрямившись во весь рост.

— Я красива? — спросила она.

— Ты самая прекрасная из всех женщин, что я видел в жизни.

— И ты любишь меня?

Дэвид глянул на нее непонимающе. Любовь?

— Понятно, — усмехнулась девушка. — Но думаю, что еще полюбишь.

Внезапно опустившись на колени, она впилась в его губы страстным поцелуем.