Первая волна ужаса накатила, когда Оливия разглядела это отражение. Она лежала на спине на самодельной металлической столешнице, сверкающей серебром, по бокам которой были проложены каналы-выемки. Похоже, они предназначались для оттока жидкости. Мгновенно вспомнив об анатомическом столе, залитом кровью, Оливия содрогнулась. Столешница ремнями была прикреплена к двум большим, в человеческий рост, каменным гробам, без сомнения, с останками полковника и его жены.

Но леденящий душу ужас ей еще предстояло пережить. Медленно переводя широко раскрытые глаза из одного угла склепа в другой, Оливия окаменела.

Их было четверо. Четыре девочки в полный рост, наряженные в дорогие платьица, волосы тщательно завиты локонами. Полная гамма роскошных волос: каштановые, совсем светлые, рыжие, потрясающей красоты, и черные. Подобно прекрасным куклам, они стояли, слегка согнув руки. Единственной фальшивой нотой в этой страшной коллекции были их лица – из плотного, напоминающего кожу материала. Глаза тускло поблескивали, отражая свет фонарика, который Чарли водрузил на столешницу в ногах у Оливии. Оливия подумала, что, может быть, глаза сделаны из стекла, уж слишком естественно они выглядели.

– Ну, как, тебе нравятся мои девочки?

Чарли неожиданно выдернул у нее изо рта кляп, и Оливии показалось, что вместе с тряпкой он содрал кожу с ее губ и языка. Она судорожно попыталась сглотнуть и не смогла: горло пересохло. Откашлявшись, она повторила попытку, на этот раз удачно.

– Это… манекены? – удалось ей произнести чужим, хриплым голосом.

Чарли укоризненно покачал головой.

– Нет, дорогая. Они самые настоящие девочки, над которыми я славно потрудился. Познакомься – Бекки, Мэгги, Кэтлин и Саванна. Саванна – это моя гордость. Знаешь, ее избрали Маленькой мисс города.

– О господи! – Оливия ощутила дурноту. Тошнота подступила к горлу, голова пошла кругом. Это дети. Точнее, это были дети. И ее дядюшка Чарли, ее добрый доктор Чарли…

– Ты их убил?

– Да. К сожалению, это часть технологии. Ты чуть было не стала пятой, Оливия. Ты должна была стать следующей после Саванны, но твоя мать… Твоя мать… – Его лицо потемнело.

– Ты ее утопил, правда?

У одной из мраморных стен в изголовье Оливии стоял металлический шкаф, и Чарли что-то извлекал оттуда, между делом разговаривая с ней. Он бросил на нее взгляд через плечо.

– Я так и знал, что рано или поздно ты вспомнишь, – заметил он покорно. – Теперь понимаешь сама, у меня не было выбора. Не знаю уж, как, но Селена заметила меня в ту ночь. Одна-единственная из всех остальных мамаш. Не знаю, как это произошло, но, когда я уже вышел из дому, она бросилась следом за мной, чтобы выяснить, что у меня в мешке. Понятно, там была ты, но не мог же я ей этого сказать. Пришлось ударить ее, потом отключить хлороформом и тащить уже вас двоих. Как ты можешь себе вообразить, это было нелегкое путешествие. Вы были не из худеньких. Она очнулась и принялась бороться со мной на берегу озера, так что мне пришлось бросить тебя и заняться ею. Когда я с ней справился – а она оказалась борцом, твоя мать! – ты уже успела удрать. Пришлось ударить тебя, отключить сознание. Но больше я ничего не успел сделать, потому что подоспел Большой Джон.