Он расслабился и пропустил удар. Илья перед ним оказался внезапно. Хорошо, под дых не врезал, только изобразил удар.

— Ну, чего ты лыбишься? — Илья навис над Саньком. — Будешь опять выпендриваться, оставим тебя дома!

— А я чего? — сразу закрылся Санёк. — Все же нормально.

— Пока — да, — со значением произнес Илья и отошел.

От этих слов по душе Санька поскреблась тревога. Он глянул на серость за окном. Нет, нет! Это не могло показаться! Там стоял человек. Невысокий японец, в серой шляпе и в сером пальто, с отвислой губой и морщинистыми щеками. Как же Санёк тогда сказал? Какое-то такое слово, которое через день уже и вспомнить не может.

— Зажигаем одиннадцать свечей, — таинственно произнес Каору и даже палец вверх поднял. — Нас одиннадцать. Будет одиннадцать кайданов.

— А обязательно страшные? — пискнула Анель, стараясь сесть так, чтобы быть напротив Хироси.

— Конечно, — щедро разрешил Каору.

— А русские можно? — спросила Шишкина, дергая лицом, чтобы ослабить сильно натянутые волосы.

Алиса посмотрела на нее с осуждением, и Шишкина перестала дергаться. Зато Хироси подарил ей букет улыбок, а Гайрайго — змеиный взгляд.

Щелкнула зажигалка. Огонек вырвался из кулака Каору. Девчонки наперебой заголосили, создавая очередь — каждая хотела зажечь свечу. Алиса села, закинув ногу за ногу. Шишкина присмирела, словно ей еще туже закрутили волосы. Анель придирчиво выбирала свечу, как будто от этого что-то зависело. Кристи с Дашкой кричали и лезли вперед, силой голоса выясняя, кто куда сядет. Каору кланялся. Хироси хихикал. И только Гайрайго переводила очумелый взгляд с одного иностранца на другого. Ей все это было странно. Им, впрочем, тоже.

Холл жадно впитывал звуки. Темнота набухала по углам. Дождь барабанил в стекло. Диваны, отделенные от остального мира загородкой, превратились в остров. Одинокий остров в Тихом океане. Дождь змеиными струйками сбегал со стекла, назойливо вырисовывал профили и силуэты.

Санёк отвернулся. Что это его сегодня так плющит?

— Может быть, Алиса-сан начнет? — склонился чуть ли не до колен Каору.

— Начинайте первые, я послушаю, — царским жестом отклонила предложение тренер.

— Иля-сан? — с неменьшим поклоном повернулся Каору к Илье.

— Вы, ребятишки, играйте, играйте. — Руководитель плотнее укоренился в кресле, доставая сотовый.

Каору снова поклонился. Хироси что-то быстро произнес. Каору хихикнул. Девчонки дежурно заулыбались.

— Тогда я начну. — Очередной поклон Каору был предназначен девчонкам. — Покажу, как надо. Потом будет ваш кайдан. Следом наш.

Он показывал руками, и Санёк невольно заметил, что сидят они на противоположных диванах. Японцы на одной стороне, они на другой. Так в рядочек и расселись.

— Хорошо? Ий?

— Да иее уже некуда, — поторопил Вадя. — Начинай.

— Кайдан о писателе, — произнес Каору и придвинулся к стоящей у него за спиной свече в высоком треножнике.

Дрожащий яркий свет упал на него сверху, четче обозначив щеки, брови, нос, совершенно срезав подбородок.

Санёк нахмурился. Хотелось сказать что-нибудь смешное, чтобы засмеялись, чтобы ушла тревога. И наконец-то исчез призрак из-за высокого, залитого дождем окна.

Глава вторая

Воин Каннай

Слушать, как Каору старательно выговаривает сложные русские слова, было тяжело. От старания он то брови приподнимал, то встряхивал головой, прогоняя непослушную челку.