Я знаю эту женщину, подумал он, смутно припоминая, как она причиняет боль златовласому ребенку. Это было так давно… Тогда он все принимал очень близко к сердцу.

Лили фыркнула.

– Очень сомневаюсь, что Брату Зверь-с-двумя-спин-арии нужен приворот.

Благодарю, но нет, сказал фэйри Брат Захария. Я весьма польщен, хотя Брат Енох, конечно, очень привлекательный мужчина.

– Или, может, вам с леди пригодились бы слезы феникса, чтобы горячая ночь прошла без… – она вдруг умолкла на полуслове, а ее прилавок выпустил куриные лапы и побежал прочь по голому бетонному полу. – Ой, не берите в голову! Не видела, Рафаэль, что и ты тут.

Рафаэль поднял и вновь нахмурил тонкие брови – как будто упал нож гильотины.

– Он все веселье убивает хуже Безмолвных Братьев, – пробормотала Лили. – Стыд-то какой.

Рафаэль выглядел очень самодовольным. В голове у Захарии Брат Енох изливал раздражение по поводу того, что стал предметом шутки. Блеск и суета Сумеречного базара сияли для Брата Захарии бледным светом. Даже думать о том, что инь-фэнь, подобно серебряному пожару, охватит еще один город, убивая быстро, как пламя, или медленно, как удушающий дым, ему не хотелось. Если угроза действительно есть – он обязан это остановить. В конце концов, нынешний поход на Базар все же принес пользу. Пусть Брат Захария и не мог испытывать чувств, но он мог действовать.

Возможно, завтра вечером Лайтвуды завоюют ваше доверие, заметил Брат Захария, когда они с вампирами вышли в толпу простецов на Канал-стрит.

– Маловероятно, – сказал Рафаэль.

Я всегда считал, что лучше надеяться, чем впадать в отчаяние, спокойно возразил брат Захария. Встретимся у Института.

За спинами у них мерцали зачарованные огни, а из залов театра доносилась музыка фэйри. На здание посмотрела женщина-простец. Сверкающий синий луч упал на ее невидящие глаза.

Вампиры направились на восток, но, пройдя немного, Рафаэль оглянулся на стоявшего на улице Брата Захарию. В ночи, вдали от огней Базара, шрам на горле вампира казался белым, а глаза – черными. Эти глаза замечали слишком много.

– Надежда – для глупцов. Завтра вечером я с вами встречусь, но запомните, Безмолвный Брат, – произнес он, – ненависть не ржавеет. Работа Круга еще не закончена. Наследие Моргенштернов потребует новых жертв. И я не намерен стать одной из них.

Погодите, сказал брат Захария. Вы, случайно, не знаете, почему судно будут разгружать в пассажирском терминале?

Рафаэль пожал плечами.

– Я же вам сказал – судно везет груз из Идриса. Полагаю, на борту какой-нибудь мелкий Сумеречный ублюдок.

Брат Захария покинул Базар в одиночку, думая о ребенке на корабле со смертоносным грузом – и о многих других потенциальных жертвах.

Все было совсем не так, как перед рождением Макса, когда Изабель и Алек держали пари, мальчик это будет или девочка, а потом мама с папой доверились им настолько, что разрешили по очереди его подержать – самый маленький и нежный на свете кулечек.

А теперь им собирались подсунуть мальчика старше самой Изабель, да еще предполагалось, что он так и останется жить с ними. Джонатан Вейланд, сын папиного парабатая Майкла Вейланда. Далеко, в Идрисе, Майкл Вейланд умер, и Джонатану нужен был дом.

Самой Изабель даже немного не терпелось его увидеть. Приключения и компания ей нравились. Если Джонатан Вейланд окажется не скучнее – и бойцом не хуже, – чем Алина Пенхоллоу, которая иногда навещала Лайтвудов с матерью, Изабель примет его с радостью.

Но дело было не в одной Изабель.