После доклада семиклассники, взяв под руки родителей, повели их в класс. На партах лежали подарки: картины, стихи, самодельные портсигары, старательно раскрашенные глиняные кувшины для цветов. Алеша Пронин краешком глаза наблюдал за отцом. Большой, добродушный, он, улыбаясь, рассматривал выпиленную сыном полочку из фанеры; полочка отливала светлокоричневым лаком и в руках отца казалась особенно хрупкой.

— Это ты ловко сделал, — одобрительно сказал Пронин, привлекая к себе сына.

— У себя над кроватью повесишь, — стараясь сохранить серьезность, посоветовал Алеша и немного отстранился — неудобно на людях нежничать.

…Борис Петрович, убедившись, что все идет как нельзя лучше, незаметно ушел.

Сюрприз ждал и Анну Васильевну.

Вдруг открылась дверь класса, и на пороге его появился торжественный Лева Брагин. В руках он держал альбом.

— Это вам от нашего класса, — подойдя к Анне Васильевне, сказал Лева, и толстые губы его расплылись в улыбке.

В альбоме оказались портреты советских писателей. Их тайно рисовали целый месяц лучшие художники седьмого «Б».

Анна Васильевна растерянно оглянулась, но на нее так ласково-ободряюще смотрели родители и так радостно — дети (в их взглядах можно было прочитать: «Не ожидали? Здорово мы придумали?»), что, прижав подарок к груди, она ответила Леве счастливой улыбкой, чувствуя, что не в состоянии сказать ни слова.

— Спасибо, — наконец, тихо сказала она. И окончательно овладев собой, добавила: — Ребята, вы идите! Пора готовиться. Мы немножко позже придем.

Дети ушли готовиться к спектаклю, а родители сели за парты.

— Я думаю, — начала Анна Васильевна, — что этот вечер укрепит нашу дружбу.

Она мельком посмотрела на инженера Пронина. Он в последнее время был частым гостем в школе.

Пронин, с трудом втиснув себя в парту, задумчиво гладил ее лакированную крышку.

«Школьная парта, — растроганно думал он, — сколько здесь шалунов пересидело!.. Если бы описать историю какой-нибудь парты, получилась бы интереснейшая поэма. В нашей памяти могут стереться лица знакомых, события и книги, но мы всегда будем помнить каждую морщинку на лице своего учителя, будем помнить парту, за которой мы сидели, потому что невозможно забыть светлые страницы детства. Эта парта вызывает и немного грустные мысли… вдруг увидишь себя за ней мальчишкой и подумаешь: „Да как же это было давно!“»

— Именно в единстве воспитателей школы и родителей наша сила, — откуда-то, словно издалека, доносился до его слуха молодой голос учительницы, и то, что она говорила, было очень важно и близко, не отвлекало его от собственных мыслей, а как бы вплеталось в них.

«И если, обремененный делами, уже в годах, ты неожиданно оказываешься за этой детской партой, и учительница, ясная и чистая, как твой сын и его будущее, говорит: „Будь ближе к школе“, разве можно не откликнуться?»

Анна Васильевна умолкла. Пронин встрепенулся, поднял руку и, получив слово, вышел к столу:

— Давайте, товарищи, от пожеланий перейдем к делу, — оказал он. — Кто чем может быть полезен нашей школе?

«Нашей школе» у инженера получилось очень душевно и почти каждый подумал: «Действительно, школа-то наша».

— Я, например, раз в неделю мог бы руководить радио-кружком… Провести экскурсию в цехи и лаборатории. Потом, я думаю, мы с Анной Васильевной пройдем в заводской комитет комсомола, договоримся там о встрече с молодыми стахановцами.