ГОЛОС

Голос низкий, отчетливый, дальний, почти лишенный выражения, речь монотонная, несколько замедленная. Между фразами паузы не меньше секунды. Между абзацами — секунд семь, то есть секунды три до того, как камера начнет приближаться, и секунды четыре перед тем, как она остановится, когда снова зазвучит голос.

ЛИЦО

Лицо почти совершенно неподвижно от начала до конца, немигающий взгляд, глаза ничего не выражают, кроме разве что возрастающего усилия расслышать. Время от времени лицо расслабляется — когда стихает голос. Напряжение ослабевает, когда голос умолкает, но снова нарастает, когда возобновляется речь.

Женский голос. Джо…

Он открывает глаза, слушает.

Джо…

Он весь превращается в слух.

Обо всем подумал?.. Ничего не забыл?.. Теперь никому до тебя не добраться, а?.. Никто не увидит… Не услышит… Чего же ты свет не выключишь?.. Не боишься, что вошь за тобою следит?.. А, Джо?.. Что же в постель не ляжешь?.. Чем плоха тебе постель, Джо?.. Ты ведь переменил постель?.. И не помогло?.. Или сердце?.. Крушится, крошится, когда ты лежишь в темноте… все в червоточинах… А, Джо?

Движение камеры 1.

Все будет хорошо, ты мне сказал… Тогда, в последний раз… Поскорей на меня надевая пальто… До конца галантный… А ты сейчас скажи это, Джо, ведь никто не услышит… Все будет хорошо… А, Джо?.. Никто не умеет сказать это так, как ты… Ну скажи это снова, Джо, и послушай… Все будет хорошо… И ведь ты оказался прав… На поверку.

Движение камеры 2.

Ты знаешь гнилую свалку, которую называешь своей душой… Оттуда и мой голос, верно?.. Оттуда ты и отца своего услышал… Ты же сам говорил?.. Взялся за тебя… Однажды июньской ночью… И это длилось, длилось годами… С промежутками… У тебя в голове… И в конце концов ты его удушил… Ты назвал это духовной удавкой… А то бы он тебя до сих пор терзал… Потом была твоя мать, когда пришел ее час… «Смотри, Джо, смотри, мы сверху за тобою следим…» Все слабее, слабее, пока ты и от нее не отделался… Потом были другие… Много народу… Все… Как тебя любили!.. Бог знает за что… Любили — жалели… Уж куда там… А теперь — поглядеть на тебя… Страсть единственная — мертвецов удушать у себя в голове.

Движение камеры 3.

Хоть кто-то живой тебя теперь любит?.. Хоть кто-то живой жалеет?.. А, Джо?.. Этой засранке, которая является по субботам, — ведь ты же ей платишь, Джо?.. Смотри, как бы тебе не разориться… Ты об этом не думал?.. А, Джо?.. Что бы с тобой было, если бы не мы?.. Ни единой мертвой души… Сидеть в вонючем старом балахоне, самого себя слушать… Неизменного своего обожателя… Слабеть и слабеть, пока не останется пшик… Совсем еще бодренький — пожалуйста… Безмолвие гроба… Рай, о котором ты все дудел… Нет уж, Джо… Не для таких, как ты.

Движение камеры 4.

А я ведь вначале была сильна… Когда за тебя взялась… А, Джо?.. Еще как сильна… Как в те летние вечера под вязами… В первую пору… Нашей любви… Когда мы сидели, глядели на уточек… И руки сплетали и клялись друг другу в вечной любви… Как ты восторгался моим голосом!.