— А вот и я!!!

Стоны сразу смолкли, сменившись подозрительным шебуршанием. Степан прошел в спальню и сразу увидел тела. В темноте они выглядели как привидения. Протянув руку, Степан щелкнул выключателем. Яркий свет залил комнату.

На кровати, кутаясь в простыню, сидел смазливый свидетель. Шмотки его были раскиданы по всей комнате. Алая лента болталась на приоткрытой дверце шкафа. За ним, натянув одеяло до подбородка, испуганно лупая распрекрасными глазами, лежала конфетка-свидетельница. Степан хмыкнул. В отличие от этих двоих, он смущения не испытывал. Напротив, находил ситуацию забавной.

— Трахаетесь? — вполне невинно спросил Степан, разглядывая миленькую мордашку девицы. — Ну, трахайтесь, трахайтесь.

— Мы… — свидетель растерянно оглянулся на подругу.

— Да я вижу, вижу, — улыбнулся озорно и очень нетрезво Степан.

Девица, словно бы ненароком, приспустила одеяло, демонстрируя вполне приличную грудь с вполне аккуратным, округлым сосочком.

— Нет… То есть… — Свидетель попытался встать, но Степан щелкнул выключателем, и комната вновь опрокинулась в темноту.

— Только ты, козел, — заявил он на прощание, — сейчас рядом с Димкой в зале должен сидеть, а не с девкой в кровати валяться, понял?

И направился в прихожую. Степан чувствовал невероятное облегчение, что стонущая девица, кувыркающаяся в постели с этим смазливым хлыщом, все-таки не ОНА. Впрочем, ОНА бы и не легла с ТАКИМ. Порода не та.

Степан шагнул из номера, и в ту же секунду на плечо ему легла тяжелая рука. Он резко обернулся. За спиной стоял Боксер.

— Ты чего… — Степан почувствовал, что у него непроизвольно затряслись колени. — Напугал, блин… — И тут же в голову пришла шальная мысль: — Ты чего, выслеживал меня, что ли?

— Братан, — негромко и очень серьезно сказал Боксер, — давай без байды этой обойдемся. А то с меня твой отец конкретно три шкуры спустит. Ладно? Кончай лютовать. Чисто свадьба сегодня, понимаешь? Люди хорошие пришли, сидят, реально, без понтов всяких, радуются, отдыхают. Не надо вечер портить.

Поднявшись на лифте на третий этаж, Боксер толкнул первую попавшуюся дверь, нарвался на какую-то парочку, извинился, вышел, толкнул следующую. Номер оказался свободен.

Боксер довел уже скатывающегося в сон Степана до широченной постели.

— Ты хоть стоять-то можешь, малой? — спросил здоровяк.

Степан мутно взглянул на него.

— М-могу…

— Ну, постой тогда, — Боксер сдернул с постели покрывало. — Как чувствуешь-то себя?

— Н-нормально…

— Не тошнит?

— Н-нет…

— Хорошо. Ну, тогда… За «козла» надо отвечать, братан.

Боксер коротко и резко ударил Степана под ложечку. Тот задохнулся, рухнул на колени, хватая ртом воздух. Боксер помог ему подняться, уложил на кровать, укрыл и вышел, погасив свет.

Вячеслав Аркадьевич пребывал в крайне дурном расположении духа. Сказать по совести, его мало волновало, как посмотрят на организацию празднества родители невесты. В конце концов, не они платят. Их девчонка сама выбрала себе жениха, теперь могут не жаловаться.

Он был против этой свадьбы. Ему не нравилось, что Димина избранница из богемной среды. Папа какой-то там музыкант, лабает в провинциальном оркестре, не то в Дубне, не то еще где.