На своем пути он засасывал в себя все — листья, мусор, кусты и целые деревья. В его ужасной черной трубе мы могли различить что-то белое: камни из кладки разрушенных городских домов; они выплевывались центробежной силой, словно каменные снаряды.

Прямо на нас надвигался страшный смерч.

У нас не было никакого укрытия.

Ревущая чернота приближалась скачками — сейчас она нависнет над нами, словно кобра, готовая к прыжку.

IX

Девушка тянула меня за руку. Ее большие темные глаза с тяжелым, гипнотизирующим взглядом под длинными загнутыми ресницами, были широко открыты в безумном страхе: из алого рта вырывались непонятные возгласы — она явно требовала, чтоб я бежал вместе с ней.

Трое юношей также пытались заставить моих товарищей следовать за ними.

Тут наш Чарли появился из кабинки самолета и встал на верхней ступеньке трапа — будто некий уродливый механический монстр из ночного кошмара.

Все четверо отшатнулись: на лицах троих юношей отразился страх; но по судорожному рывку, причинившему боль моей руке, я понял, что у красавицы Ишфру желание помочь нам превозмогает боязнь. И я ощутил — в жутком реве надвигающегося смерча, в холодной сырости его черной тени, — что в моем сердце рождается большая любовь к этим неведомым людям неведомого времени.

Да, страшная рожа Чарли могла напугать и опытнейшего трущобного фараона — а я не знаю людей хладнокровней, чем полисмены наших трущоб, но у этих четверых молодых людей были, должно быть, таинственные запасы духовной силы, которые позволили им принять это страшилище как должное и продолжать нам помогать. Ясно было: они хотят, чтоб мы бежали с ними.

— Куда? — вскричала побледневшая от ужаса Фиб. — От этого не убежать! Он будет здесь через минуту! — крикнул Бреннан. Он принял то решение, которое следовало бы принять мне. — Хватайте что можете и бежим с этими ребятами! Они здесь живут! Они знают, что к чему!

Чарли уже сам дошел до этого и теперь выбрасывал вниз наши пакеты с провизией и рюкзаки со снаряжением — все, что мы взяли с разбитого реактивщика. И мы врассыпную побежали на край поля — меня за руку тащила девушка, моим товарищам помогали юноши, а следом за нами тяжело топал Чарли.

Смерч уже наваливался на нас своей осязаемой чернотой, становилось душно, нас тошнило, и казалось, что сам воздух наполнился вдруг духом гибели. Нагнув головы, мы бежали — не зная, куда и зачем, слепо подчиняясь отчаянным понуканиям наших новых друзей.

На самом углу участка стоял бурый межевой камень, покрытый письменами; даже беглый взгляд на них сказал мне, что они не были ни иероглифическими, ни иератическими, как можно было бы ожидать. Один из юношей надавил скрытую пружину — и камень ушел в сторону, это была дверь, вращающаяся на шарнирах. Под нею открылась темная дыра.

— Штормовое убежище! — выдохнул подбежавший Бреннан. — Ну да, раз они страдают от смерчей, то приняли меры!..

И мы, держась друг за друга, побежали по каменным ступеням вниз, на сияние жемчужно-белых огней — да, электрических огней! Последний из вошедших вернул каменную дверь на место; в этот момент я обернулся и через плечо юноши успел увидеть, как последний кусочек голубого неба исчез в навалившейся на нас инфернальной черноте. Камень задрожал.

Юноша что-то пробормотал, и я, полагаю, угадал смысл его слов, автоматически повторив за ним:

— Там сейчас настоящий ад!

Лестница привела нас в помещение приличных размеров, видимо, выкопанное с поверхности и покрытое сверху балками, с полом из каменных плит и деревянными стенами из неструганых досок. Вдоль них шла скамья, на нее мы все и уселись. Мое внимание привлекли четыре электрических светильника.