– Яд, ты где?

– В реке, блин, – краткие, хрустящие взрывы на заднем фоне связи. – Ищи снятый танк и миллион паскудных каракури, которым не терпится его вернуть.

Я побежал.

По аудиосвязи вскрикнул и выругался Лазло. Похоже, ранение. Ядвига поливала миминтов нескончаемыми оскорблениями, которым аккомпанировал глухой треск ее осколочного бластера.

Я перескочил катящиеся обломки последней мехкуклы и помчался прямо к берегу. На краю прыгнул. Промозглость ледяной воды на уровне паха и внезапно громкое бурление течения. Мшистые камни под ногами и ощущение, как от горячего пота, в ногах, когда гентех-щетинки инстинктивно попытались зацепиться внутри обуви. Удержать равновесие. Я чуть не упал – чуть. Выгнулся, как дерево на ветру, еле одолел собственную инерцию и остался на ногах по колено в воде. Поискал глазами танк.

Я увидел его ближе к другому берегу, упавшего в быстрый поток примерно метровой глубины. Усиленное зрение показало мне Ядвигу и Лазло, скучковавшихся у подветренной стороны развалины, и каракури, ползающих по берегу, но мнущихся и как будто не веривших, что справятся с течением реки. Парочка запрыгнула на корпус танка, но не удержалась. Ядвига стреляла с одной руки почти вслепую. Второй рукой она обхватила Лазло. На обоих была кровь.

Сотня метров – слишком далеко для эффективной стрельбы из осколочного бластера. Я вошел в реку, пока вода не достала до груди, но по-прежнему был слишком далеко. Поток пытался меня уронить.

– Да твою ж…

Я оттолкнулся и неуклюже поплыл, прижимая одной рукой «Ронин» к груди. Меня тут же потянуло течение.

– Бли-и-ин…

Вода морозила, заткнула легкие, не считаясь с потребностью дышать, кожа на лице и руках онемела. Течение казалось живым существом, настойчиво тянущим за ноги и плечи, пока я барахтался. Вес осколочного бластера и сумки с ультравибрационными минами пытался утянуть меня на дно.

И утянул.

Я замолотил руками по поверхности реки, хватая ртом воздух, но не успел вздохнуть, как опять ушел с головой.

Возьми себя в руки, Ковач.

Думай.

Возьми себя, твою мать, в руки.

Я рванулся к поверхности, заставил себя всплыть и наполнил легкие. Бросил взгляд на стремительно удаляющуюся развалину танка-паука. Затем позволил себя утащить вниз, потянулся ко дну и схватился.

Щетинки зацепились. Я нашел опору ногами, закрепился и пополз против течения по дну.

Это занимало больше времени, чем хотелось бы.

Местами камни, за которые я хватался, были мелкими или незакрепленными, и они выворачивались из ила. В других местах не нащупывали опору ботинки. Каждый раз я терял секунды и метры, уносился назад. Раз чуть не лишился осколочного бластера. Несмотря на анаэробное улучшение, каждые три-четыре минуты я всплывал за воздухом.

Но добрался.

Через целую вечность хватания и скалолазания в кусачем, злом холоде я встал в воде по пояс, выбрел на берег и вылез из реки, тяжело дыша и отряхиваясь. Пару мгновений я мог только стоять на коленях и кашлять.

Растущий гул машины.

Я с трудом вскочил на ноги, пытаясь хоть как-то удержать осколочный бластер в трясущихся руках. Зубы стучали, будто жевательные мышцы закоротило.

– Микки.