– Зачем меня подбирать? Я прекрасно стою на ногах… А, я понял! Это иносказание. Как «жареная собака».

– Точно, – я натянуто улыбнулась, обескураженная абсурдностью нашей беседы.

– Чего хотите? – не слишком приветливо поинтересовался продавец хот-догов, быстро глянув на Амона и его юбку.

– Два хот-дога с соусом и содовую, пожалуйста, – ответила я.

Амон – если это было его настоящее имя – изваянием застыл у меня за спиной, словно собираясь защищать от прохожих. Впрочем, это не мешало ему с любопытством смотреть, как продавец собирает нам заказ. Когда хот-доги были готовы, я передала их парню и вытащила из бумажника десятидолларовую купюру. Затем ссыпала полученную мелочь в жестяную банку для пожертвований и увлекла спутника на пустую скамейку, на всякий случай водрузив между нами рюкзак.

Амон отвернул обертку хот-дога и осторожно откусил. Судя по выражению лица, «жареная собака» ему понравилась. Все шло хорошо, пока я не вручила парню бутылку содовой. Он доверчиво набрал полный рот лимонада, а через секунду выплюнул все обратно, задыхаясь, кашляя и утирая слезящиеся глаза.

Я метнулась к палатке, схватила пачку салфеток и принялась отчищать грудь и руки Амона от содовой, которая после случившегося была буквально повсюду. Парень глядел на эту суматоху со смесью смущения и веселого изумления.

– Я сам могу о себе позаботиться, Юная Лилия, – и он, перехватив мою ладонь, мягко вынул из пальцев подмоченные салфетки.

Я тут же залилась краской до самых ушей.

– Прости, я не имела в виду ничего такого…

Амон с равным спокойствием отнесся к коварной содовой и моим сбивчивым извинениям – просто продолжил вытирать блестящую от влаги грудь. Я поняла, что чересчур уж наслаждаюсь этим зрелищем, и поспешно отвела глаза. Физическое влечение к мистеру Уже не королю/Еще не фараону казалось мне недопустимым, более того, кощунственным, и я старательно искореняла всякие ростки этого интереса.

Закончив вытираться, Амон вернул мне содовую.

– Этот напиток ужасен. Здесь можно раздобыть виноградного сока? Или воды?

– Держи, – сказала я, вернувшись через минуту с бутылкой минералки. – Ну, и как вышло, что ты оказался в Нью-Йорке, ничего о нем не зная?

Вместо ответа Амон приник к горлышку и не отрывался, пока не осушил все до последней капли.

– Эта вода слаще дюжины поцелуев самых прелестных девственниц на обоих берегах Нила, – уверенно заявил он, возвращая мне пустую бутылку.

Я поняла, что забыла, о чем спрашивала. Похоже, самой частой моей реакцией в этот день было просто пялиться на него с таким видом, будто у меня вата вместо мозгов. К сожалению, это было недалеко от правды.

Заметив, что я не отвечаю, Амон помахал у меня перед лицом рукой.

– Ты не могла бы принести еще воды? У меня в горле сухо, как в пустыне.

Какое совпадение – у меня тоже вдруг пересохло горло.

– Гм… Да, конечно.

Я вынула из рюкзака еще пару купюр и, оставив рюкзак на скамейке, направилась за водой. Когда я возвращалась с бутылками в обеих руках, какой-то проныра в капюшоне цапнул мой рюкзак за лямку и что есть мочи припустил по улице. Да ладно?! Этот день может стать еще хуже?

– А ну стой! – завопила я и выронила бутылки, которые тут же разлились по асфальту двумя темными лужами. Через секунду я кинулась за воришкой. – Держите его!

К моему удивлению, несколько прохожих действительно попытались задержать парня, но прежде чем я до него добралась, случилось нечто странное: он словно примерз к асфальту, беспомощно подергивая ногами, а потом начал разворачиваться.