А трое других биологов (Владимиров, Ицков, Кудрявцев) в том же 1937 г. оценивали работу Вавилова так: «Страна затрачивала золотую валюту на ввоз из-за границы новых сортов, которые на поверку оказывались нашими же сортами, вывезенными из СССР...

...Экспедиции ВИРа поглотили огромные народные средства. Мы не отрицаем значительного влияния экспедиций на развитие советской селекции. Однако необходимо сказать, что в целом собранная институтом мировая коллекция не оправдывает затраченных на нее средств. Работая над ней, институт дал стране вместо сортов, распространенных в производстве, сотни литературных монографий, ботанико-систематических описаний. Прочитать все эти монографии не в состоянии ни один селекционер Союза за всю свою, даже многолетнюю жизнь».

Поскольку все это строки не из доносов «куда надо», а из открытой печати, то их авторы, надо думать, готовы были ответить за точность своих слов.

Если говорить прямо, то, судя по этим фактам, Вавилов «золотую валюту» развернул на собственную славу открывателя «гомологического ряда» и на написание ничего не дающих стране диссертаций своих сотрудников, которые, однако, давали этим сотрудникам еще больше денег для личной сладкой жизни. А ведь задачей этого института было «дать хотя бы намек», как вывести зимостойкую рожь и пшеницу.

Что же оставалось Лысенко, как не скручивать в бараний рог этих «генетиков» и заставлять их работать на Родину? Но у Вавилова, надо думать, были обширные связи в ЦК, в связи с чем эта критика никак на него не влияла, пока через три года, в августе 1940 г., он не был арестован как один из руководителей «Крестьянской партии» — партии, которая в свое время активно приглашала Запад к интервенции в СССР.

Конечно, можно эту история трактовать и в том духе, что, дескать, Сталин с Лысенко от безделья решили развлечься на гонениях генетиков, а можно и обратить внимание, что в биологической науке, к ее позору, не нашлось ни единого человека, который был бы столь предан Родине, а не своему карману, чтобы заставить всю эту вавиловщину работать на народ, как Лысенко, но в то же время больше бы разбирался в теории биологии.

Медведев пишет, что в 1948 г., когда произошел погром генетики самими генетиками (не приведено ни одного факта, когда бы Лысенко лично дал команду закрыть хотя бы одну лабораторию или уволить хотя бы одного человека), особенно пострадал академик Шмаль-гаузен. Это характерная фамилия, поэтому я сразу вспомнил о нем, когда прочел в статье А. Алексеева («Дуэль», № 4, 1996 г.), что научными консультантами Хрущева, подвигшими его на целинный и кукурузный подвиг, были Шмальгаузен, Заводовский, Жуковский и др. Это была победа вавиловщины, о которой она, правда, «скромно» умалчивает.

И уж совсем триумф вавиловщины мы видим сегодня, когда с начала перестройки руководителей СССР непрерывно консультируют академики чистой науки — полки наукообразных паразитов, тупых, ленивых, алчных и подлых. И нет уже на них ни Лысенко, чтобы заставить их работать, ни Сталина, чтобы посыпать эту вошь дустом.

 Поэтому, отвечая своему оппоненту в дискуссии об Эйнштейне, хочу сказать, что я не считаю Т.Д. Лысенко «неудобным для русофильской патриотии человеком». Это был враг «чистых ученых» — вши на теле страны, но русскому народу его стесняться нечего. Он не Юлий Цезарь, три дела сразу делать не мог, хотя и брался (в связи с чем и нагородил лишнего), но Родине служил хорошо, беззаветно.

Результаты триумфа вавиловщины

Итак. Есть народ, производящий материальные блага. У народа изымается огромная часть этих благ, и эта часть — добыча армии людей под названием «советские ученые». До смерти Сталина, до убийства Берии, до отстранения Лысенко правительство еще предпринимало какие-то шаги, чтобы заставить эту армию своим умом создать какие-то ответные блага (знания), компенсирующие затраты народа.