Во всяком случае, это была бы самая исполинская центрифуга из всех, когда-либо построенных… И зачем кому-то понадобилось ее создавать? Да и грохотала бы она наверняка адски. Нестись в воздухе со скоростью 100 миль в час? По крайней мере, тогда порой ощущалась бы турбулентность, не говоря уже о шуме ветра. А я ничего такого не наблюдаю.

Странно все это. Ну хорошо, а если я в космосе? Там нет турбулентности и сопротивления ветра, но тогда нужна центрифуга больше и быстрее – ведь гравитации тоже нет. Новые вычисления, новое «граффити» на стене. Необходимый радиус составляет 1280 метров – почти миля. Ничего даже близко похожего никогда не строили для космоса.

Значит, я не в центрифуге. И я не на Земле. На другой планете? Но в Солнечной системе не существует планеты, спутника или астероида с подобной гравитацией! Земля – наибольшее и самое плотное тело во всей системе. Конечно, газовые гиганты крупнее, но если только я сейчас не плыву по ветрам Юпитера внутри шара, мне просто негде подвергнуться воздействию этой силы.

Откуда я столько знаю о космосе? Знаю, и все тут. Данные всплывают в голове совершенно естественно – очевидно, я пользуюсь ими постоянно. Наверное, я астроном или ученый-планетолог? И работаю в NASA или ESA, или…

* * *

Каждый четверг я встречался с Мариссой в пабе «У Мерфи» на Гоф-стрит, где мы ужинали стейком с пивом. Всегда ровно в 18 часов и, так как персонал нас уже знал, всегда за одним и тем же столиком. Мы познакомились почти двадцать лет назад, во время учебы в магистратуре. Она была девушкой моего тогдашнего соседа по комнате. Их отношения (как и большинство студенческих романов) вошли в штопор, и спустя три месяца они расстались. А мы с Мариссой стали хорошими друзьями.

Завидев меня, администратор зала улыбнулся и показал большим пальцем на привычный столик. Я прошел через аляповато украшенный зал к Мариссе. На столике виднелись два пустых низких стакана, а третий, полный, она держала в руке. Судя по всему, сегодня моя подруга начала рановато.

– Прогревочный круг, да? – пошутил я, усаживаясь.

Марисса опустила глаза и нервно покрутила стакан.

– Эй, что случилось? – забеспокоился я.

– Тяжелый день на работе, – сказала она, глотнув виски.

Я махнул официанту. Тот кивнул и даже не подошел. Он знал, что мне принести: стейк рибай средней прожарки с картофельным пюре и пинту «Гиннесса». Я заказывал это каждую неделю.

– Да ладно, что уж такого тяжелого? – спросил я. – Непыльная работенка в Министерстве энергетики. У тебя там дней двадцать выходных в год? Всего-то нужно показываться на рабочем месте и получать зарплату, верно?

В ответ ни тени улыбки.

– Ну перестань! – не выдержал я. – Кто плюнул тебе в чай?

– Тебе известно о линии Петровой? – невесело произнесла Марисса.

– Конечно. Любопытная загадка. Думаю, это солнечная радиация. Магнитного поля у Венеры нет, но положительно заряженные частицы могут туда притягиваться, так как планета электрически нейтральна…

– Нет, – мотнула головой она. – Тут что-то другое. Мы пока не знаем, что именно. Но… другое. Черт с ним. Давай лучше есть стейк.

– Ну-ка выкладывай! Марисса, какого черта с тобой происходит? – потребовал я.

Помедлив пару мгновений, она, наконец, произнесла:

– Почему бы нет? Через двенадцать часов ты и так все узнаешь из выступления президента.

– Президента? – переспросил я. – Соединенных Штатов?

Марисса глотнула еще виски.