– Присаживайся, Франк.

Шарко молча повиновался. Грубый деревянный стул. Страдает не только задница, но и кости, наверное, потому, что он чересчур отощал. Обычно в этой комнате, спланированной по принципу «открытого пространства», размещается человек пять‑шесть офицеров полиции, которые согласно стучат по клавиатурам своих компьютеров. А сейчас либо все остальные на задании, либо их вежливо попросили на время очистить территорию. Марк Леблон подошел к шефу и сел рядом. Высокий, худой блондин лет сорока, и, как обычно, в сапогах с острым носком и скошенным каблуком и с пачкой дешевых сигарет. Лицом напоминает гада, рептилию с узкими глазами и порочным взглядом. До того как прийти в уголовку, этот тип пять лет работал в полиции нравов, надевал наручники шлюхам, в случае необходимости предоставляя им сервисное обслуживание. Шарко никогда не любил Марка, и это чувство было взаимным.

Светловолосый гад заговорил первым. Хриплый голос, тон человека, не терпящего возражений. Эта сволочь явно наслаждалась ситуацией.

– Расскажи‑ка нам о Фредерике Юро.

Фредерик Юро… Тот, чье тело найдено в машине, в Венсенском лесу. Глядя на коллег, Шарко сумел принять равнодушный вид. Он скрестил руки на груди и непринужденно откинулся на спинку стула. В конце‑то концов, он сейчас на своем прежнем месте.

– Что я вам могу рассказать? Что вы имеете в виду?

– Как тебе удалось его застукать? Когда?

Комиссар нахмурился, хотел было встать, но Маньян, привстав и протянув руку над столом, хлопнул его по плечу:

– Подожди минутку, комиссар, пожалуйста! Вот уже двое суток мы колупаемся с этим делом. Никаких свидетелей, никаких явных мотивов преступления. Юро не только не был завсегдатаем публичных домов, он даже трахаться уже не мог – из‑за таблеток, которыми его перекормили в психушке. Так что же его привело в Венсен? У него было там назначено свидание? Вдруг захотелось проветриться? Но почему так далеко от всего? Короче, на данный момент мы в тупике: одни вопросы без ответов.

– И ты, убрав меня из бригады, хочешь, чтобы я помог вам выбраться из тупика?

– Признай, ведь тебе самому стало лучше! И твоя помощь была бы, как бы это сказать… услугой за услугу. Я просто задаю тебе вопросы, которые помогут нам продвинуться. Ты когда‑то выследил Юро, ты арестовал его. Ты его знаешь. Вот и расскажи о нем и о его связях.

– Все это можно найти в его деле.

– Ну какой смысл копаться в бумагах, когда можно поговорить с человеком? Потому нам и хочется получить важную информацию от тебя. Впрямую. Очень скоро моих ребят могут перекинуть на «обезьянье дело», и мне нужно поскорее продвинуться вперед в том расследовании, на которое всем чихать.

Шарко совсем расслабился.

– Да вряд ли я расскажу вам что‑то, чего вы не знаете. Это было в начале нулевых годов. Юро только что развелся, прожив с женой десять лет, причем инициатором развода была жена. Развод он пережил тяжело, не мог переносить свалившегося на него одиночества. Ему тогда только перевалило за тридцать, он работал на шинном заводе, и у него была маленькая квартирка в Бур‑ла‑Рен. Однажды он взял на выходные своих дочерей – тут‑то все и произошло.

Полицейский проглотил слюну, перевел дыхание, стараясь, чтобы голос не выдал волнения. Он держал себя в руках, хотя вовсе не забыл кошмара, представшего его глазам на пятом этаже обычного жилого дома.

– Девочек обнаружила мать в воскресенье вечером. Обе были в пижамках, обе утоплены в ванне. Хотите подробностей?

– Пока нет. Что было дальше?

– Отследив продвижение его банковских счетов, мы две недели спустя взяли Юро в Мадриде, где он остановился в занюханном отельчике.