– Что хотят, то и воротят, – недовольно заметил Мечислав. – Вас, кажется, об этом не просили. – И он сжал кулак, забыв, что у него в руке кружка. Керамика брызнула во все стороны, Мечислав удивлённо посмотрел на руку. – Интересно, – стряхнув с руки осколки, произнёс он, – очень интересно.

– Ваша кожа на разрыв выдерживает в полтора раза больше, чем арамидные нити. Где-то около шестисот-семисот килограмм на квадратный миллиметр, – сообщила сидящая за столом Ева. – Если мои расчёты верны, то вы сможете остановить пулю из пистолета Макарова.

– Ладно, – согласился Мечислав, – кое-какую пользу от ваших изысканий я вижу. Если и остальное будет полезно, пожалуй, прощу вам столь грубое вторжение в мой организм. Кстати, Олег, у тебя не найдётся штурмового комбинезона и какого-нибудь ствола?

– Найдётся, только я не знал, что вы вырастете на десять сантиметров. Думаю, вам подойдёт мой запасной, мы с вами теперь одного роста. А насчёт оружия – есть лазерный автомат, который я слегка усовершенствовал, а пока ждал вашего пробуждения, довёл до ума ещё пару деталей. И если я верно просчитал, то в ковчеге можно наладить производство новой версии, которая будет весить в два раза меньше и мощнее предыдущей.

– Молодец, – похвалил Мечислав. – Я смотрю, ты до сих пор выполняешь данное мне обещание.

– Я фактически превратился в главного оружейника ковчега, – гордо заявил Олег.

– Ладно, мужики, пора спать, остальное завтра.

Он осторожно пожал руки, теперь силу нужно соизмерять, пока не привыкнет, а то можно поломать что-то ненароком, человеческий организм – штука хрупкая.

С трудом переставляя тяжёлые, будто чужие ноги, он дошёл до кровати и, быстро раздевшись, нырнул под одеяло. «Хорошо быть живым, – засыпая, подумал Мечислав, – хотя неизвестно, каково это – быть мёртвым».

Олег и Аркадий несколько минут стояли возле стола, после чего, вынув из пачки последние сигареты, вышли из зала-лаборатории. Генетик чиркнул зажигалкой, прикурив сначала сигарету Олега, потом свою.

– Что думаешь? – выпустив несколько колечек, поинтересовался он у помощника.

– Не знаю, – пожав плечами, ответил Олег и глубоко затянулся. – Вроде бы это прежний Мечислав, сильный, любознательный, деятельный… но он прав: что он сможет один?

– Один не сможет ничего, – согласился Аркадий. – Поэтому нужно ждать пробуждения объекта номер два.

– У нас даже плана нет.

– Мы это обговаривали. Как только получим результат, будем думать все вместе. Какой смысл строить воздушные замки? До вчерашнего дня у нас имелось только тело в саркофаге, и оно не было Мечиславом. Дождёмся пробуждения Ольги и будем строить планы.

– Опять война, – устало произнёс Олег.

– Помнится, когда-то тебе очень хотелось воевать, – ехидно напомнил Аркадий.

– Я устал, слишком много оказалось войны. Молот был прав, когда отговаривал меня. Только после его смерти и когда всё началось сыпаться, я понял, что с автоматами могут бегать тысячи, а вот создать новый автомат могут единицы.

– Да, Олег, нас единицы. Но если не брать нашу внутреннюю разборку, остаётся флот адмирала, и с ним что-то надо делать. Там на каждом корабле в среднем три-четыре тысячи человек, плюс те, кого смогли спасти с погибших, итого – шесть кораблей и около двадцати пяти тысяч имперцев, это вдвое превышает силы ковчега. Я сомневаюсь, что они будут договариваться. За эти годы мы многое узнали об Империи, и наша участь в любом случае – вечный рабский ошейник.