Клык протянул мне палку, и я вгрызлась в горячее мясо. С довольной улыбкой размышляю, как быстро исчезают здесь всякие ненужные этикеты и правила. Меня даже смех разобрал.

— Ты чего?

— Помнишь, у Анны. Сиди прямо. Локти на стол не клади, зато салфетку клади на колени. Дождись, когда всем на тарелку положат. Помолиться не забудь и помногу в рот не запихивай. Что там еще было? Не рыгай и вилку держи в левой руке, а нож в правой.

Я обвела рукой пыльную пещеру, где, сидя у костра на корточках, мы зубами разрываем кролика.

По лицу Клыка пробегает тень улыбки:

— Все-таки кролик. А могла бы быть и пустынная крыса.

Ты, дорогой читатель, надеюсь, не недотрога и не привереда. А то давай, попробуй три дня без еды продержаться, особенно если ты биологическая аномалия, которой требуется три тысячи калорий в день как минимум. А потом посмотрим, что ты скажешь, если тебе предложат горяченькую, в собственном соку, крыску! Уверена, ты ее с потрохами и хвостом проглотишь. И даже без кетчупа.

Смотрю, как тени от костра играют на острых скулах Клыка, и думаю: мы выросли вместе. Никому я больше, чем ему, не доверяю. Мы одной веревочкой связаны. Почему же между нами вдруг какая-то трещина пролегла? Почему мы вдруг как чужие?

Отодвигаюсь от огня и прислоняюсь спиной к стене пещеры. Клык вытирает о джинсы руки и подсаживается ко мне поближе. Снаружи ночь, и звезды стерты с неба тяжелыми, медленно ползущими облаками. Дождь в этих краях бывает хорошо если три-четыре раза в год. Похоже, нам достался один из таких редких подарков. Где-то там моя стая? Тепло ли им? Не грозит ли им какая-нибудь опасность?

— Клык… Что мы с тобой здесь делаем?

— Ребята хотят, чтоб мы с тобой нашли место, где нам всем поселиться.

— А как насчет Школы и спасения человечества? — Мой вопрос — отличный пример моих всегдашних методов избежания конфронтаций и конфликтов.

— Нам надо эти игры забросить к чертовой бабушке, — мягко отвечает Клык. — Пора в этом уравнении вынести себя за скобки.

— Я не могу, — расстроенно признаюсь я. — Я просто должна докопаться до сути.

— Макс, ты можешь изменить свой образ мыслей. Я тебя уверяю, что можешь!

Его голос шелестит, как шелестят под ногами сухие осенние листья.

— Я не знаю как.

Горло у меня сжало, а в глазах начинает щипать. Обняв руками колени, прячу от Клыка лицо и понимаю, что плечи у меня начинают вздрагивать. Хочу назад, в стаю…

Клык ласково гладит меня по голове и откидывает с шеи волосы. У меня перехватывает дыхание, и каждой клеточкой я чувствую движение его руки. Осторожно и нежно он ведет пальцами по моей шее и медленно движется вниз вдоль спины. Я замираю от удовольствия.

Наконец, немного очнувшись, нахожу в себе силы спросить:

— Что ты такое делаешь?

— Помогаю тебе изменить образ мыслей, — шепчет он прямо мне в ухо. А потом наклоняется, поднимает мне голову и целует.

18

В тот момент я не могу изменить или не изменить образ мыслей. У меня просто нет никаких мыслей. Как только губы Клыка коснулись моих губ, меня замкнуло, и все мысли разом испарились. Губы у него теплые и упругие, а рука нежно поддерживает мне шею.

Однажды раньше, на берегу океана, я его поцеловала. Но тогда я думала, что он умирает. И тот поцелуй был мгновенным. Всего какая-то секунда. А этот… длится и длится.

У меня кружится голова, и дыхание не перевести. Кажется, прошел час, пока мы, наконец, смогли друг от друга оторваться. Оба судорожно хватаем ртом воздух, и я пристально смотрю ему в глаза, как будто надеюсь найти в них ответы сразу на все вопросы.