Она достаточно велика, чтобы вместить нас всех. При условии, что мы не будем делать таких глупостей, как, например, вставать или шевелиться.

— Случилсь так, что сегодня ночь великий ре-эволюция. Когда мы ее осуществлять, в мире осталсь меньше миллиард людь. Все стран будут под наш контрол. Не будет болезн. Не будет слабост. Новый, сильный населений спасет этот планет и пойдет вперед в двадцат второй век.

— Поди проверь толковый словарь. Как там «манию величия» толкуют? Не твоя ли фотография в конце статьи среди примеров и иллюстраций? Давно ты ее послал составителям?

— Ничто, что ты говорит, мене не беспокойт. Вас сейчас элиминируем. Вы провалил все тест. Вы ест бесполезный.

— Зато очень симпатичные, — пытаюсь разогреть мозги и быстро сообразить, что теперь делать. Сколько это позволяет мне тесная клетка, сканирую небо и поле. Но ничего обнадеживающего не вижу. Давай, давай, Макс. Соображай скорей.

— Макс, — шепчет Надж. Она пододвинулась ко мне поближе и взяла меня за руку. Обнадеживающе сжимаю ее пальцы, но про себя думаю, может, и вправду настало время нам умирать. Все мы пятеро спина к спине сидим сгорбившись в клетке и смотрим на мир сквозь решетки.

Какая-то черная масса катится по полю и, неуклонно надвигаясь на нас, растет на глазах. В следующую минуту я понимаю, что это толпа людей. Интересно, они зрелищем нашей казни прельстились? Теперь в этой черной массе можно различить разрозненные фигуры в белых халатах. И вот, наконец, мои по-птичьи зоркие глаза выхватывают из толпы фигуры Джеба и Анны Валкер.

— Макс, можно отсюда сбежать или нет? — шепчет Газман. Тот же вопрос лихорадочно бьется в моем мозгу.

Джеб и Анна уже стоят вплотную к нашей клетке.

— Дети, — говорит Джеб. — Все еще может быть по-другому. Такой конец никому не нужен.

— Прекрасно, тогда давай по-другому. Выпусти нас отсюда, и дело с концом.

В ответ он только поджимает губы и чуть заметно качает головой. От нервного напряжения нас трясет так, что клетка чуть ли не подпрыгивает на месте.

Теперь настала очередь Анны:

— Знаете, дети, что во всем этом самое печальное?

— Твой деловой брючный костюм в мелкую полоску? Или удобные туфли без каблука? — иронизирую я, до последнего не теряя присутствия духа.

— То, что мы предоставили вам все возможности, — перебивает меня Анна.

— Нет, видишь ли, «предоставить нам все возможности» означает открыть клетку и выпустить нас отсюда. А если оставить нас сидеть здесь за решеткой, честно будет сказать только, что у нас были «некоторые возможности». Надеюсь, ты видишь разницу?

— Достаточный, — рявкнул у нас над ухом тер Борчт. — С ними бесполезный разговаривать. Осталось дожидайсь исполнители экстерминирования. Прощайтесь.

— Прощай, — пропел где-то рядом ангельский девичий голосок.

И блестящий металлический шест, сверкнув, просвистел в воздухе и обрушился на голову тер Борчта.

53

Мягко говоря, последующие события развивались с нарастающей скоростью и с неоспоримым эффектом.

— Ангел! — кричит Надж.

— Ангел! — вторит ей Газзи.

Мы с Клыком бросаемся на прутья решетки, сотрясая и раскачивая их в надежде, что они поддадутся.

Ангел стремительно носится в воздухе, и крылья ее трепещут, как мое сердце. Живым снарядом она кидается в толпу белохалатников, в мгновение ока разметав их по полю. Они мечутся в панике, призывая на помощь флайбоев.

— Мне их не сломать! — Клык в отчаянии с размаху ударяет кулаком о решетку.