|
Раз – правая рука, зажавшая в кулаке кольцо, резко уходит вниз, и Леха вслед за Дмитрием взмывает в воздух, горланя «Интернационал». Эйфория и сопровождающий её выброс адреналина продолжались недолго. Уже на подлете к земле Солодов с усмешкой любовался на приземлившегося в руки полицейских Прокопенко. Надо отдать должное местным органам правопорядка, производить арест они начали только после того, как оба нарушителя приземлились и, отстегнув парашюты, убрали их в сумки. – Вы арестованы, месье, – пробурчал невысокий усатый сержант с орлиным носом, защелкивая на запястьях Дмитрия стальные браслеты. – Сейчас вы проследуете в участок, где с вас снимут показания и решат вашу дальнейшую судьбу. Предупреждаю вас об ответственности за дачу ложных показаний. Так же вы имеете право на молчание. Все, что вы скажете, может быть использовано против вас в суде. Вы также имеете право на один телефонный звонок и адвоката. Если у вас нет своего, он будет вам назначен в ходе следствия. – Ага, – хохотнул Леха, слушая, как у него за спиной смыкаются стальные кольца. – А один звонок на всех или каждый может сделать по звонку отдельно? – Это ваше право, месье, – пожал плечами суровый сержант, подталкивая авантюристов к сверкающей проблесковыми маячками патрульной машине. – Замечательно, – улыбнулся Солодов и, перейдя на-русский, зачастил: – Димка, действуем по плану. Когда доедем до участка, звонишь в посольство и ни черта не говоришь, пока не прибудет российский посол. Он, небось, нас уже заждался. – Вялая улыбка приятеля подтвердила, что шутку он оценил. Под улюлюканье толпы друзья погрузились на заднее сиденье полицейского «Ситроена», отделенное от наряда пуленепробиваемым стеклом. Дмитрий был хмур и задумчив, в то время как Солодов радостно кивал головой окружающим, позировал перед камерами и попытался даже достать из кармана маленький флажок России, но руки, скованные за спиной, не позволили извлечь крохотный триколор из нагрудного кармана куртки, тем не менее авантюрист весело размахивал скованными руками под вспышками бесчисленных фотокамер. – Не горюй, Димка, – хохотнул он, ничуть не смутившись неудаче. – Суток не пройдет, а нас уже выпустят из этого балагана. – А заодно депортируют и закроют визу, – грустно откликнулся Прокопенко. – Ну и что? – не переставал веселиться все еще непонимающий Леха. Брюнет вплотную придвинулся к своему приятелю. – Ты чего? – Скосил тот глаза, но Прокопенко уже вытаскивал сотовый, на экране которого была всего одна фраза. «Согласен на ваши условия. Куапель» – Сколково, – вновь перейдя с французского на русский, напомнил Прокопенко. – Золото крестового похода, Нотр-Дам-де-Пари. Если все пройдет успешно, то нам вновь придется посетить Францию. Но вот как, я решительно не представляю. Уступать финал еще не состоявшейся операции профессору у меня нет желания. Не доверяю я ему. Людей нанимать тоже смысла не вижу, угрохаем гору денег и останемся у разбитого корыта. – Согласился-таки, – Леха подмигнул напарнику и прошептал ему на ухо: – Это совсем другой резон выходит. Дело еще сделать надо, а уж как вновь попасть на эту землю, я позабочусь. – Уверен? – Дмитрий недоверчиво покосился на приятеля. – Более чем. – Но как некстати, – Дмитрий с тоской посмотрел на решетку, разделяющую патрульную машину пополам. – Ну что стоило этому придурку согласиться на пол часа раньше? Трое суток друзья провели в одном из полицейских участков Парижа. Бесконечная череда допросов, выдвижение обвинений и колоссальный штраф в размере пятидесяти тысяч евро с каждого были не последним наказанием для российских туристов. Заключительным этапом экзекуции стала их торжественная депортация за счет государства. |
