В этот день он отправился на поле для гольфа с самого утра. Поболтался у домика, где хранились клюшки, пока не подтянулись еще трое игроков. В их компании Ден прошел все восемнадцать лунок, сделав восемьдесят два удара — чуть меньше, чем обычно.

Погода по-прежнему радовала, он даже хотел пройти еще один круг после ленча, но передумал и уложил клюшки в багажник автомобиля. Ден поехал в один из новых кварталов на Гранд-авеню и начал ходить из дома в дом. В пятнадцати его не пустили на порог. В шестнадцатом дверь открыла миловидная блондинка. Муж работал на заводе, дети учились в школе, так что после двух с половиной часов, проведенных в ее спальне, Ден смог бы продать ей шесть энциклопедий и подержанный «эдзел», на котором приехал в Джоплин, но не стал и пытаться. Однажды Ден так и поступил, а потом не мог отделаться от чувства, что он сутенер.

Вернувшись в мотель, Ден почитал энциклопедию от «гидротурбины» до «Джеремии», и тут подошло время обеда. Поел он в центре, потом посмотрел кино, выпил в уличном кафе стакан содовой и вернулся в мотель в половине десятого. Его уже поджидала телеграмма.

В каждом новом городе Ден проводил три-четыре недели. По прибытии он сразу сообщал свой адрес полковнику. Со времени последней операции он отправил в Тарритаун не одну открытку. И сердце Дена учащенно забилось, когда портье протянул ему телеграмму.

У себя в номере он прочитал: «С СОЖАЛЕНИЕМ СООБЩАЕМ ЧТО ВАША ТЕТУШКА ГАРРИЕТ ПРОШЛОЙ НОЧЬЮ УМЕРЛА ВО СНЕ ПОХОРОНЫ В ЧЕТВЕРГ РОДЖЕР».

Телеграмму Ден оставил на прикроватной тумбочке. На сбор вещей и оплату счета у него ушло двадцать минут. Еще через десять он уже ехал по шоссе №66. «Бедная тетушка, — вздохнул он. — Интересно, упомянула ли она меня в своем завещании?»

«Тот, кто захочет побывать в Риме», — резонно ответил Джордано.

«Туристическое агентство Джордано» заняло три великолепно обставленные комнаты в одном из лучших зданий в деловом центре Финикса, сам Джордано поселился в пентхаузе в Уэнтуорт-Армс, и все знали, что его годовой доход никак не меньше пятидесяти тысяч. Разумеется, в действительности все обстояло иначе. Обилием клиентов агентство похвастаться не могло, главным образом потому, что Джордано сам много путешествовал и уделял бизнесу минимум времени. Впрочем, прибыли как раз хватало на жалованье двум девушкам, что работали у него. В его бухгалтерской книге, в которую он заглядывал, когда подходил срок уплаты подоходного налога, значилось, что за прошлый год прибыль составила двадцать одну тысячу долларов. На самом деле год он закончил с незначительными убытками, которые, впрочем, не слишком его волновали.

В тридцать один год Джордано оставался худым как палка. Его каштановые волосы не вились, как у многих итальянцев, кожа плотно обтягивала угловатое лицо. В армию он пришел слабаком, весящим всего лишь девяносто семь фунтов. По нему можно было изучать скелет человека. Собственно, он и пошел в армию, чтобы хоть немного поправиться и подкачаться. Поначалу он прибавил несколько фунтов, и то мясо, что наросло на его костях, быстро превратилось в железные мышцы. Однако внешне Джордано по-прежнему выглядел дистрофиком. В Лаосе он подхватил малярию и перед демобилизацией вновь превратился в ходячий скелет. Вдобавок у него еще резко ухудшилось зрение. Так что на гражданку он вернулся не просто козявкой, но козявкой в очках.

И люди покупались на его внешность. Тоненькие ножки, узенькая грудка, ручки, как у школьницы, на носу очки с толстыми, стеклами — на супермена он явно не тянул.