Машина завернула за угол. Я сосредоточился, потягивая мышцы, окаменевшие от долгого лежания.

Мысль насчет Гоши, как и все прочие, тоже не возникла случайно. В ходе наблюдения выяснилось, что почти каждый день, за редким исключением, настоящий, реальный Гоша в непотребном виде добредал до одного из подъездов этого дома и замертво валился почивать до утра.

Странную приверженность Гоши именно к этому дому я объяснить не мог. Да и вряд ли бы это помогло в подготовке акции. Потому и не стал докапываться до сути, воспринял все как есть.

Обычно клиент, заходя в подъезд, брезгливо морщился и осторожно обходил бомжа, не возмущаясь и не проявляя интереса, пьян этот человек или просто умер.

Так вышло и на этот раз. Только сейчас настоящий Гоша лежал на ступеньках подвала, вход в который находился в этом же подъезде. Потом вряд ли кто вспомнит, что возле дома ошивался посторонний. Только Гоша, а на него никто никогда не обращал внимания.

Клиент приближался. Я хорошо слышал его шаги и напрягся, поудобнее сжав крепкую суковатую палку, которая служила Гоше посохом — он хромал на левую ногу.

Еще раз проверив свои ощущения, я пришел к выводу, что все в порядке: сомнений нет. Это очень важно — отсутствие сомнений. Вы даже не представляете, насколько важно. Если бы у этого типа были дети или хотя бы только жена, которая, как выяснилось бы в ходе наблюдения, любила его и сама по себе была бы неплохой девчонкой, я вряд ли бы смог все довести до конца. Бросил бы. Да, у него есть мать. Но с этим просто пришлось смириться. Не буду развивать положение о том, что он работал на сытых парней с большими рожами и такими же кулаками, на преуспевающих бывших уголовников. Он мешал моему боссу, и этого было достаточно.

Я напряженно слушал: кроме его шагов, не раздавалось никаких других звуков. Он уже рядом.

Представляю, как он сморщился, разглядев в полумраке темнеющее возле двери скрюченное тело. Попытался обойти Гошу, прижался вплотную к косяку. Но на этот раз Гоша завалился прямо на проходе, и после некоторых размышлений ему пришлось перешагнуть через бомжа.

Когда он занес надо мной ногу, я быстро выставил Гошин посох поперек дверного проема и, извернувшись, обеими ногами пнул его в зад. Этот прием я несколько раз репетировал дома из того же положения, в котором находился сейчас, и здесь в подъезде все получилось как надо.

Споткнувшись о посох, он полетел вперед и, будучи хорошо тренированным, успел бросить кейс и вытянуть руки, амортизируя удар. Раздался короткий тупой стук, и его тело, пару раз дернувшись, обмякло.

В подъезде было темно: как обычно, юное поколение вышибло лампочку. Возможно, из рогатки или как-то иначе. Но их хулиганство работало на меня. При подготовке акции я продумал все до мелочей, все предусмотрел. Учел и то, разумеется, что в подъезде не будет света, а возвращается клиент так поздно, что темно уже и во дворе.

Он не мог видеть, что на нижней ступеньке лестницы примостилось сооружение, заботливо смастряченное моими руками. Я заранее снял гипсовый слепок с одной ступеньки. Когда клиент подъехал к дому, я установил эту псевдоступеньку в нужном месте, а под ней разместился бетонный блок, один из тех, что валялись в подвале.

Он, несмотря на отменную реакцию, буквально врезался головой в сооружение из блока и псевдоступеньки. Ни одна экспертиза не определит, что этот парень умер вследствие какого-то насильственного воздействия. Было темно. Оступился. Неудачно упал. Несчастный случай.

Я сделал расчет. Без моего сооружения вероятность смертельного удара при таком падении составляла не более 60–70 процентов.