— К вечеру узнаем, — ответил со своего места пилот. — Готовность один час. Я бы советовал монтажникам готовиться к выходу.

— Спасибо, Егор Антонович! — всплыла к потолку девушка. — Мальчики, пошли.

В группе монтажа она была старшей.

Новая «Касатка», пусть и превосходя прежнюю размерами почти вдвое, все равно оставалась слишком тесной. Поэтому шлюз конструкторы «Энергии» совместили с помещением для хранения скафандров и инструмента. Первой в него пробралась девушка. Сергей открыл перед ней спину «орлана», Михаил помог забраться внутрь, придержал за бока, пока Ольга вставляла руки и ноги в жесткие рукава, после чего они вместе закрыли за ней спинную панель, проверили герметизацию и исправность системы жизнеобеспечения, а затем ловко нырнули в свои скафандры: руками за потолочную штангу и ногами вперед.

— Тренировка… — признал Сизарь и закрыл входной люк, провернув рычаг затяжки уплотнений. — Готово, Егор Антонович. Надеваем шлемы.

— Обожди, до точки встречи еще тридцать минут.

Шлемы мягких скафандров были жесткие и неудобные, похожие на маленькие перевернутые аквариумы — даже наличие подушечки под затылком особо не добавляло комфорта, равно как и разнесенные к плечам динамики. Радовало только то, что терпеть их следовало всего пару часов, пока открыт внешний люк и существует угроза разгерметизации.

— А ребята уже упакованы, — долетев до своего места, пристегнулся в кресле Сизарь и включил откачку воздуха из шлюза.

— Не только ребята, — улыбнулся пилот. — Как тебе девица, Лёш? Хороша, правда? И умница.

— Вы же женаты, Егор Антонович!

— Да я не про себя, парень. Это ведь ты жаловался, что ни с одной бабой не уживаешься. Так не упускай шанса! С Олей-то этой ты точно на одном языке говоришь.

— Нафиг мне это надо, Егор Антонович? — поморщился Сизарь. — Поболтать мне и так всегда есть с кем. А для чего тетки нужны, вы не хуже меня знаете. Коли желание возникнет, для того завсегда на ночь кого-нибудь снять можно. Разнообразие есть залог постоянной бодрости и интереса.

— Молодой ты еще, Алексей, — покачал головой пилот. — Неужели не тоскливо тебе, что не ждет тебя никто на Земле, что дом встречает всегда пустой и холодный? Что не с кем успехами своими поделиться, что никто тебя в трудную минуту не поддержит, удаче твоей вместе не порадуется? Холодная постель вечером, колбаса с соком утром. Это что — нормальная жизнь? Вон, посмотри на себя в зеркало. Тощий, как глиста!

— Нонеча не то, что давеча, Егор Антонович, — усмехнулся Сизарь. — Посуду моют и белье стирают нынче машины, еду греют микроволновки, а перекусить по-семейному в любой кафешке можно. И нафига мне жена?

— Ты думаешь, юнец, жена — это только жратва и стирка? Глупый ты! Жена — это тот человек, которому душу свою открыть без опаски можно. И тревогой поделиться, и надеждами. Доверять, как себе самому, и как часть самого себя чувствовать. Вот кому ты, Алексей, душу излить можешь или похвастаться? Разве только бутылке на кухне. Да и с той долго не покалякаешь.

— Кабы я с бутылкой общался, Егор Антонович, — хмыкнул Сизарь, — вы бы меня сейчас в кабачке подвальном жениться подбивали, а не в орбитальном челноке. Сколько там до встречи?

— Пятнадцать минут… Да, пора. Надевай шлем… — Сам пилот, сняв наушники, тоже насадил на голову «аквариум», затянул замки, переключил каналы рации: — «Орланы», доложите готовность.