— Вижу…

Скомканная в плотный узел и окруженная трубочным каркасом пленка стала раскрываться, подобно гигантскому желтому тюльпану. Происходило это медленно — так же медленно, как раскрываются цветы в живом мире, и так же красиво. Только через два часа чаша окончательно развернулась, а секции арматуры разложились на всю длину, превратив бесформенный блестящий комок в изящную конструкцию почти стометрового диаметра. Последней вытянулась стойка с крохотным на общем фоне белым приемником. Следом резким бесшумным рывком раскрылись черными крыльями солнечные батареи.

— Егор Антонович, визуально «Радиоастрон» раскрыт. Пусть проверяют, пока далеко не улетел.

— Тест запущен, просят подождать.

— Хорошо…

Огромный, но совершенно невесомый в здешнем мире радиотелескоп продолжал медленно удаляться к звездам.

— И что теперь будет, Оля? — поинтересовался Сизарь, наблюдающий за всем этим из иллюминатора.

— Сперва он уйдет с орбиты Земли, — ответила девушка. — Затормозится, сменит эллиптическую орбиту на круговую, проскочит мимо Солнца на удалении в половину астрономической единицы, разгонится с той стороны и будет кружить на земной орбите в стабильной противофазе. Таким образом мы получим телескоп диаметром в шестнадцать световых минут и угловым разрешением в квадриллионные доли градуса. С его помощью можно разглядеть хомячка на поверхности планеты у Альфа Центавры. При условии, конечно, что хомяк пользуется рацией или сотовым телефоном.

— А как же Солнце? Оно ведь окажется между планетой и «Радиоастроном»!

— Угловой размер нашего любимого светила составляет всего полградуса, — сходу парировала девушка. — Смещение по орбите всего на тридцать градусов полностью снимает проблему, но не снижает точности измерений.

— С Земли сообщают, что тест прошел, — сообщил пилот. — Пытались передать поздравления, но я напомнил, что вы их не слышите. Все, молодые люди, возвращайтесь на борт…

— Но не торопитесь! — перебил его Сизарь. — Буду крайне благодарен, если вы посмотрите, как складываются манипуляторы. Мало ли где что зацепится, или крепеж неровно встанет?

Однако он напрасно беспокоился. Штанги без проблем ушли в свои гнезда, спрятавшись под крышки люков, а космонавты так же успешно забрались в шлюз, задраив люк.

— Что-то мне так есть хочется, что мамонта проглотить готова! — поделилась ощущениями девушка, уже заплывая в кабину.

— Еще бы! Вы ведь исхитрились полных десять часов снаружи провисеть. Да еще без завтрака, — ответил Егор Антонович. — Так что по две пайки вы заслужили совершенно честно. А если хотите, то и по три. На нас с Алексеем не смотрите, мы не голодали.

Космонавты слетали к заднему отсеку, зашуршали обертками, а пилот привычно вызвал центр управления:

— «Берег», я «Касатка». Работу закончил, прошу посадки.

— Вас понял, рекомендуем торможение через сорок минут с курсом сто двадцать после входа в атмосферу.

— Принято, «Берег», приступаем к экранировке… — Он выключил рацию, вынул разъем из штекера, повернул голову: — У тебя как?

— Тепловой аккумулятор умер, в литиевом еще семьдесят процентов заряда. В принципе, еще трое-четверо суток могли бы продержаться, если маневровыми не пользоваться. Ионники по половине емкости за раз сжирают. Если ходить на них, никаких батарей не хватит. Нужно Денису намекнуть. На сборке, полагаю, как раз на них основная нагрузка и придется.

— Лёш, — укоризненно произнес пилот.