«Тогда зачем же нам нужна была холодная война?» — спросил я. «Как бы мы объединили в ином случае Европу? — отвечала Козима. — За нас ведь это сделали по сути русские». «Зачем тогда нужна разрядка?» — удивился я. «А почему бы нет? — сказала Козима. — Может, жахнуть бомбой по какой-нибудь другой стране оно и ничего, но как-то глупо было бы бомбить свой собственный счет в банке». «Да, оригинальный взгляд у вас на новую историю, — заметил я. — От вас только и слышишь, что теории заговоров». «Все потому, что вы не европеец, — сказала Козима. — Вы небось считаете большой проблемой Северное море. Неужели вы не понимаете, что Западная Германия платила за существование ГДР?» «Что делала?» — переспросил я. «Разумеется, — сказала Козима. — А когда ГДР требовались деньги, она продавала Западу за твердую валюту политзаключенных. Как видите, взаимосвязь имела место еще до объединения».

«Но зачем держать на Западе все эти деньги?» «Зачем? — сказала Козима. — Причин тому немало. Экономический, к примеру, шпионаж. В штази целое отделение осуществляло экономический шантаж. Нужно было им приобретать патенты, запрещенные военные технологии, оружие, компьютеры? Еще — платить всем их агентам... Половина секретарш не первой молодости в бундестаге завели романчики, продавая фотокопии Востоку. Деньги требовались всюду — на шантаж, на подкуп высокопоставленных особ — политиков и бизнесменов, западных чиновников, включая кое-кого в этом зале». «Приступим, Козима?» — сказал я, беспокойно тыча вилкой в омара. «Конечно, деньги находились там и по другим причинам, — продолжала Козима. — Всей партийной бюрократии восточных стран хотелось иметь славный счетик в банке где-нибудь на Западе. Кто-то, может быть, желал немецкую машину или виллу в Канне, кто-то просто страховал себя на случай, если все изменится. Возможно, они держат деньги там, чтоб оплатить когда-нибудь переворот. А кто-то просто, чтобы поместить разумно капитал — у некоторых, как известно, были очень неплохие должности. Деньги поступали постоянно».

«Через счета Криминале?» «Способов имелось много, было множество счетов, — сказала Брукнер. — Но мы обнаружили достаточно следов, которые ведут к его счетам». «Выходит, он все знал?» «Не обязательно, — сказала Козима. — Удобней было, чтоб он занимался своей философией, а другие пользовались его счетами. Он располагал свободой, они — выходом на Запад». «А Илдико служила гончей?» — спросил я. «Она была издательницей, занималась оборотом книжных денег и располагала доступом к этим счетам, как вы сами видели». «Стало быть, она работала все время на компартию, и Холло тоже?» «Может быть, — сказала Козима, — но все это куда сложней». «Я представляю». «Она могла быть и на этой стороне, и на другой», — сказала Козима. «Какой другой?» «Конечно, после Wende все бросились эти деньги искать, — сказала Брукнер, — а они все поступают — миллиарды».