Из купе выглянул Бадыр:

– Мы собрались чая попить. Будешь?

Гамид отмахнулся от него:

– Позже.

Через минуту Бадыр с двумя стаканами прошел к поездному титану и, наполнив их кипятком, вернулся обратно. Прапор с газетой по прежнему сидел на своем месте. Из купе донеслось позвякивание ложек о стекло – телохранители размешивали в стаканах сахар. А прапор все сидел на месте. Наконец, дочитав газету, он свернул ее в трубку и зашел в свое купе. Гамид запомнил номер. Прапор ехал за три купе от него. Постояв еще какое то время возле окна, Гамид тоже вернулся в купе. Бадыр с Эльханом давно допили чай, больше похожий на зоновский чифирь, и снова резались в карты.

Гамид уселся на полку, рядом с Эльханом, и задумался. Слежка? Очень похоже. Взяли от самой зоны и ведут. Но тогда наблюдатели должны меняться. Один и тот же «глаз» он бы уже давно заметил. Следующая мысль бросила Гамадова в жар: значит, и в поезде не одна ищейка, а несколько! Он решил немедленно проверить свое предположение. Взяв в руки мыльницу и повесив на плечо полотенце, Гамид снова вышел в коридор и направился к вагонному туалету. Дверь купе, где ехал прапорщик, оказалась открыта. Поравнявшись с купе, Гамид мазнул взглядом по лицам остальных пассажиров и прошел дальше. Кроме прапора, в купе ехали двое: еще один парень, примерно такого же возраста, и баба лет сорока. Парень лежал на верхней полке с книжкой в руке, а баба на нижней возилась со своей хозяйственной сумкой. Особенно подозрительным выглядел парень. Мало того, что он был того же возраста, что и прапор, он тоже не переоделся в поезде в домашнюю или спортивную одежду и лежал на полке в темных джинсах и похожей по цвету рубашке. Да и на полу купе не оказалось домашних тапочек или стоптанных кроссовок, какие некоторые пассажиры использовали в вагоне в качестве сменной обуви.

Гамид закрылся в туалетной кабинке и прижался лбом к холодному стеклу висящего над металлической раковиной зеркала. Мозг преследуемого хищника пытался найти успокаивающее объяснение, но желанное облегчение не наступало. Более того, ему стало казаться, что он уже где то встречал парня, залегшего с книжкой на верхней полке, только, разумеется, при других обстоятельствах. Сполоснув лицо водой, Гамид вышел из туалета и двинулся в обратную сторону. Проходя мимо опасного купе, он вновь скосил глаза в сторону открытой двери. Цепкий взгляд минера взрывника выхватил из общей обстановки два предмета, на которые он прежде не обратил внимания: пластмассовую газовую зажигалку на столике и меховую куртку на крючке вешалке. Именно эти два предмета он видел в соликамской гостинице, когда препирался с администратором. Куртка и зажигалка были у парня, искавшего среди постояльцев свою подружку, парня, который лежал сейчас на верхней полке с книжкой в руках!

Гамид все понял. Его обложили. Обложили со всех сторон! Эти парни и баба – ищейки, которые крадутся за ним, чтобы при первом удобном случае вцепиться в горло. Впрочем, нет. Сценарий скорее всего другой. Где то на пути ищейки передадут его матерым волкодавам, вроде тех, что взяли его на блокпосту. Те и завершат начавшуюся охоту. На ватных ногах Гамид дошел до своего купе и опустился на нижнюю полку. Откуда то издалека донесся довольный смех Бадыра. Очевидно, он обыграл в карты Эльхана и от души этому радовался. «Сейчас он повеселится!» – Гамид резким движением задвинул дверь купе. Смех Бадыра тут же оборвался, и оба телохранителя встревоженно обернулись к нему.

– За нами «хвост». В поезде трое ищеек: два мужика и баба. Едут за три купе от нас, – объявил землякам Гамид.

– Откуда знаешь? – растерянно пробормотал Бадыр. В глазах, вместо смеха, застыл испуг. Отчего то Гамиду это было приятно.

– Видел одного из них возле КПП, когда с зоны выходил. Второй заходил в гостиницу, когда мы там устраивались, – объяснил Гамид.