И тут ему вновь пришлось прибегнуть к своему дару.

Он резал себе руки ножом — по живому, без наркоза. Он колол себя булавками. Он бил кулаком в стену так, что костяшки пальцев распухали, и потом несколько дней он не мог пользоваться этой рукой. Он подпаливал свою колу пламенем зажигалки, как легендарный Муций Сцевола.

Но зато его статьи стали пользоваться популярностью. В них он рассказывал о том, чего не мог знать никто на свете. Например, о том, что благополучный на вид, холеный телеведущий на самом деле страдает запоями и его буквально откачивают с помощью медицинских препаратов за час до прямого эфира. Что известный всем политик и бизнесмен любит устраивать дикие оргии в бане. Что важнейшие политические решения в стране принимаются кучкой беспринципных людей, которым наплевать на все, кроме возможности сколотить огромное состояние.

На всезнающего репортера обратили внимание сильные мира сего. И, соответственно, стали принимать меры к тому, чтобы он замолчал. Газету, в которой он работал, закрыли, а на жизнь самого Антона несколько раз покушались, и он лишь чудом остался в живых. А уж штрафов за «клевету», которые накладывали на него суды по искам «жертв диффамации», было не счесть — благо, суммы были не очень большими.

В конце концов Антон решил, что напрасно мечет бисер перед свиньями. И что та правда, которую способен узнать только он, никому не нужна.

И тогда он затаился.

Он опять женился, и у него вновь родился сын.

Однако прожил он ненамного больше ребенка Антона от первого брака. В результате неудачно перенесенного гриппа у мальчика возникли осложнения, и он потерял слух и зрение. Антон истязал себя со страшной силой, пытаясь узнать, чем можно вылечить сына. Но ответ был жестоким и беспощадным. Мальчик был обречен и все-таки умер.

И опять — развод, и опять — тяжелый душевный кризис, сопровождающийся потерей всяких целей в жизни. Чтобы не стать обузой для родителей, Антон сменил множество мест работы — уже не по специальности, потому что путь в журналистику ему был по-прежнему закрыт. Он подрабатывал дворником, сторожем, приемщиком стеклотары. И пил.

Потом в семье Антона случились сразу две трагедии подряд.

Это было в те годы, когда в стране разворачивался гигантский финансовый кризис. Многие из банков становились неплатежеспобными и переставали выплачивать деньги вкладчикам. Финансовые пирамиды возводились и рушились в одночасье.

Их жертвой стал отец Антона Николай Семенович.

Когда банк, которому он доверил свои накопления за последние десять лет, прогорел, Николай Семенович тщетно пытался вернуть свои деньги законным способом. Однако все его попытки решить дело через суд окончились крахом. И однажды, не сказав никому ни слова, он взял охотничье ружье, которое без толку хранилось у него все эти последние годы, и отправился в банк. Там он взял в качестве заложницы главного бухгалтера и потребовал возврата денег. Убивать женщину он не собирался, но прибывший в банк отряд вооруженных спецназовцев не был намерен вступать в переговоры с «террористом». Пуля снайпера прошила хлипкую дверь кабинета главбуха и безошибочно нашла сердце бывшего рабочего.

После похорон мать Антона впала в депрессию, тоже стала пить. И однажды поздно вечером в ее квартире вспыхнул пожар. Мать не спасли. Пожарный дознаватель в чине майора, увидев батарею бутылок на кухонном столе, быстро сделал вывод: «Заснула с горящей сигаретой ваша мамаша». «Она никогда не курила», — возразил Антон. «Ну и что? — скривился майор. — Под градусом многие тянутся к сигарете».

Антон сжал в кармане шарик, утыканный иголками — его изобретение. В голове привычно вспыхнула, нарастая, жгучая боль.

И он узнал, как погибла его мать.

Компания выпивших подростков из противоположного дома решила запускать ракеты с балкона.