— А сейчас мы откроем ротик, и я просто посмотрю, что там стряслось.

Она смотрит на меня белыми от ужаса глазами, и мне становится ее жаль. Я вдруг понимаю: она боится, боится так, как некоторые люди боятся собак, закрытых пространств или змей. У тетки фобия, ей бы психотерапевт не помешал.

— А я боюсь собак, — говорю я.

Она смотрит на меня, как девственница на маньяка с бензопилой «Дружба», потом ее взгляд становится более осмысленным. Она услышала меня, и это уже прогресс.

— Правда, ужасно боюсь собак. Специально ношу в сумочке кусок хлеба, потому что стоит мне увидеть самого маленького песика, сразу хочется залезть повыше и поджать ноги, — продолжаю я.

— А хлеб зачем?

— А как же! Думаю: подойдет страшилище, я брошу кусок, пока оно его съест, я успею вскарабкаться на дерево или еще куда...

— Вот странно! А я очень люблю собак, у меня есть колли, зовут Рея, очень ласковая, знаете, просто член семьи, все ее любят. Никогда не думала, что вы можете бояться собак...

— Отчего же? Каждый чего-то боится.

— Да, вы правы... Я вот боюсь лечить зубы, и по иронии судьбы мой муж — владелец нескольких стоматологических клиник. А мне стоит только подумать о бормашине, и запах — этот специфический запах, только в стоматологических клиниках такой — все, ноги дрожат, в глазах темно, голова кружится...

— Ага, и в животе холодно становится.

— Откуда вы знаете?!

— Я же вам говорю, что боюсь собак! У меня такие симптомы появляются при одной мысли о псине.

— Ну надо же! Кто бы мог подумать... А мне почему-то всегда казалось, что вы вообще не способны испытывать никаких чувств! Ой, простите, пожалуйста... я совсем не то хотела сказать! Но вы всегда такая отстраненная и холодная, а я жена вашего шефа, и ваши коллеги мне такое о вас рассказывали, но теперь я вижу, что лгали.

— А зачем они вам рассказывают?

— Ну, они думают, я Олегу передам... вас тут недолюбливают, знаете?

— Это еще мягко сказано.

— Наверное. Но они не знают одного: я никогда не вмешиваюсь в дела Олега, а он вас очень ценит. Ой, зуб-то как болит, терпения просто нет, несколько дней уже. Я от Олега скрывала, а сегодня кофе пила, горячее попало... ну, я и не утерпела, а он меня сюда.

— Может, я посмотрю? Ну правда, я вам зеркальце дам, вы все будете видеть. Попробуем?

— Попробовать можно, но я за себя не ручаюсь.

— Я это понимаю. Главное, не укусите меня за палец.

— Нет, — она тихонько смеется, — я не кусаюсь.

Дальше все прошло почти нормально. Правда,сначала дело продвигалось медленно, мне приходилось объяснять каждое свое движение, но Виктория Львовна молча вытерпела всю процедуру, и когда я закончила, она еще шевелила плавниками и даже поблагодарила меня.

— Теперь я буду ходить только к вам, так Олегу и скажу.

А я-то думала, что худшее уже позади, ее слова меня доконали, я едва на ногах устояла.

Оказалось, это было еще не все! В два часа в дверях выросла фигура капитана Остапова. А я о нем совсем забыла.

— Мы договаривались, — напомнил он мне. — Вы не забыли?

— Забыла. Садитесь в кресло.

Возможно, Тот, Кто на небе, решил, что мне еще нужны испытания, а возможно, как раз наоборот, подсластил пилюлю. Остапов вытерпел насилие над собой, как над сотрудником полиции, и даже не пробовал пнуть меня ногой, а, наоборот, промычал сквозь вату:

— Я провожу вас домой.

Я уже согласна на все, лишь бы продвигаться в сторону дома.