Хуго все это не сильно удивляет. Зато у него появляется повод спросить об Ульриховых отпрысках.

— Кору ты уже видел на фотографиях. Она маленькая стерва.

— Но она, кажется, единственная унаследовала твои рыжие кудри, — замечает Хуго. — А с сыном что?

Внук мой Фридрих поступил наконец в университет в Галле, может, тоже будет ученым, как его отец.

Я смахиваю с пуловера белый волосок. Да, кстати, Вероника опять стала красить волосы в рыжий цвет типа «тициан», каково?

Хуго с удовольствием бы на такое взглянул.

— У нашей Шарлотты, кокетки-плутовки, кудри цвета сочной морковки, — шутит он.

— Но наша Шарлотта страшней бегемота, — отвечаю я.

16

Мы с Хуго весь вечер пялимся в телевизор. Нам рассказывают об удивительных скандинавских кабанах, и мы с недоумением наблюдаем, как дикие свиньи развивают огромную скорость в погоне за слабенькими кроликами, ловят их и пожирают.

— Давай, парень, лови его! — подбадривает хищника Хуго.

Действие следующего фильма происходит в Америке — падает самолет. Декорации — бетон и металл, ни деревца. Взлетная полоса, автомобили, летчики. А потом и вовсе — пустота.

— Ох, чего только не придумают, на все руки от скуки, — снова комментирует Хуго.

Опять катастрофа. «Взрыв гремит, корабль пылает, всех спасли, одного не хватает».

— Всю жизнь мечтал хоть раз стать героем! — загорается Хуго. — Но у книготорговца не слишком много шансов совершить подвиг. А ты помнишь, я ведь в молодости лесником стать хотел? Ну, тогда я к литературе еще мало отношения имел. Не люблю войну и плен вспоминать, но вот после войны… Мы же тогда как робинзоны на необитаемом острове жили: все надо было начинать с нуля, учиться жить заново. Мне это даже нравилось.

Ладно, хватит, героям пора баиньки. У меня в спальне дверь не запирается, как бы снова ко мне не нагрянули с визитом. Но на этот раз мне везет.

— Пора и мне уже на боковую, — объявляет Хуго. — Завтра вызовем такси и отправимся в город, надо быть в форме, лечь пораньше. Прогулка предстоит не из легких.

Ни Феликсу, ни Регине неохота служить у нас шофером. Я чувствую себя гораздо бодрее Хуго, его хватает ненадолго. Сначала он еще держится и ликует, глядя на церковь Святого Людовика, маленькую копию римского Пантеона..

— Смотри-ка, вон большой колокол! — радуется он. А мне круглый купол этого храма напоминает первую католическую мессу Фанни.

Хуго быстро устает, и вот он уже устремляется в кафе, посидеть, поесть мороженого посреди Луизенплатц. Его ужасает торговый центр, который вот уже двадцать лет стоит на месте Старого Дворца, и по-прежнему восхищает помпезный монумент — памятник принцу Людвигу. Чудно, право: вся старая рыночная площадь, а вместе с ней и дом моих родителей однажды превратились в груду руин, а вот высокий памятник беда миновала.

Массивный монолитный кубический цоколь увенчан венком, а дальше вверх взмывает дорическая колонна из красного гранита. Раньше по винтовой лестнице внутри этого столба я взбиралась на смотровую площадку.

Хуго обожает Длинного Людвига, который царит над площадью, там, на самом верху колонны, облаченный в бронзовую мантию с эполетами и благородными античными складками, уже зелеными от времени.

Неторопливо покончив с мороженым, Хуго подходит к своему бронзовому другу и изучает надпись на колонне: «Первый камень сего монумента заложен XIV июня MDCCCXLI, открытие памятника состоялось XXV августа MDCCCXLIV». А внизу голубым мелом нацарапано: «Узаконим коноплю!»

Теперь в банк.