По телефону Фаллона я позвонил Сэнди в Центральное управление. Ей пока ничего не удалось найти относительно деятельности Марти, но зато она сообщила мне новость. Гангстеры, оказывается, искали не только меня, но и Грэди. Его они тоже «приговорили», так как он не справился с обязанностями телохранителя.

Я попросил Сэнди узнать, где проживает сейчас бывший полицейский-следователь Джордж Чисс. Она могла это узнать у кого-нибудь из своих коллег, который поддерживает с ним какую-нибудь связь.

Сэнди позвонила мне минут через пять и сообщила адрес Чисса.

Поехав по этому адресу, я обнаружил большой двор, расположенный на окраине старого района Бруклина. Улица в этой части была узкой и загроможденной автомобилями, стоящими по обе стороны. Несколько ребятишек играли обшарпанным мячом в футбол. Там же стоял черный «форд», который я уже видел рядом с таверной.

Я вошел во двор через один из проемов. Толстяк в полотняных брюках и грязном свитере оливкового цвета направился в мою сторону.

— Что вы желаете?

— Здесь живет Джордж Чисс?

— Грек? — он показал грязным пальцем внутрь двора. — Вон его лачуга...

Этой лачугой оказался сарай, покрытый гофрированным железом. Вход и окно были закрыты занавесками. Ни электрических, ни телефонных проводов.

— Он дома? — спросил я.

— Да.

Я перебрался через пространство, загроможденное картонными коробками, старыми покрышками, ломаными игрушками и прочей рухлядью.

Дверь в сарай принадлежала когда-то какой-то конторе и на ней сохранилась потертая табличка.

Я постучал, и хриплый голос ответил:

— Войдите!

Я открыл дверь и вошел. Помещение было однокомнатным, отапливалось работающей на нефти печкой. Освещалось оно двумя масляными лампами, прикрепленными к стене. Полосатая бело-синяя занавеска прикрывала угол, где, очевидно, находился санузел.

В комнате стояла большая кровать, кухонный столик, комод, платяной шкаф и маленькая кухонная печурка. В комнате было удивительно чисто.

Не успел я закрыть дверь, как увидел нечто, от чего сразу похолодел: из громадной позолоченной рамы, висевшей на стене, на меня смотрел портрет Франка Лека.

Джордж Чисс сидел на единственном в комнате стуле и раскрашивал колеса детской коляски. Он был без пиджака в рубашке с закатанными рукавами. В остальном же он выглядел так же, как и в «Черепахе», — худощавый мужчина с редкими волосами, животиком, бледным лицом, которое раньше было, видимо, красивым, а сейчас покрыто щетиной двухдневной давности. Рядом с его правой ногой на полу стояла бутылка, в свободной руке он держал наполовину наполненный стакан.

При моем появлении его темные глаза изменились: исчезло бессмысленное пустое выражение. Взгляд сразу стал упрямым и проницательным.

— Долго же вы искали меня, — сказал он.

— Вы, что же, ожидали меня?

— Конечно! Для этого не нужно быть провидцем.

— Тем не менее, вы, кажется, не очень рады меня видеть?

— Теперь вы мой лучший друг. — Он отпил немного и с отвращением посмотрел на остаток в стакане.

— Почему вы стали считать меня своим лучшим другом?

— Конечно, из-за Марти!

— Но я не убивал его.

Чисс улыбнулся и пожал плечами.

— Это не имеет значения. Фрэнк Лека считает, что это ваша работа и намеревается вас убить. Мне хотелось бы присутствовать, когда он будет это делать...

— И поэтому я ваш лучший друг?

— Вот именно...