Тем временем Чарлза представили к медали Копли – самой высокой награде в британском ученом мире. Его поддерживали друзья – новые члены Королевского общества, старое поколение ученых было настроено решительно против. Контр-адмирал Роберт Фицрой пустил слух, что Дарвину пришлось, по его настоянию, покинуть "Бигль" из-за морской болезни. В Даун-Хаус слух этот привез Эразм. Чарлз пришел в ярость.

– Фицрой никогда не предлагал мне сойти на берег из-за морской болезни! А мне самому это и в голову не приходило, хотя морская болезнь сильно меня мучила. Но я не считаю ее причиной моего последующего нездоровья, стоившего мне стольких лет жизни, а потому и думать о ней нечего.

Однажды Эразм был свидетелем, как Чарлза рвало через три часа после обеда.

– Может, ты прибегнешь к старому отцовскому средству, – заметил он не без юмора, – изюму и сухарям? А ко дню рождения я тебе куплю гамак.

Что было тому виной, значения не имело, но Чарлз потерпел поражение, медаль Копли присудили другому.

Вернуло его к работе новое открытие и новая любовь: лазящие растения. У него в кабинете росла Echinocystis lobata. Наблюдая за ней, Чарлз с удивлением обнаружил, что верх у каждой веточки постоянно, очень медленно закручивается, иногда образуя два-три витка. Потом так же медленно раскручиваются и закручиваются в обратную сторону. Очередное движение начинается через полчаса.

Все дети, кроме Уильяма, были дома. Чарлз показал им чудесное растение, все были поражены. Они спросили отца: "А кто-нибудь еще наблюдал это явление?" Оказалось, что об этой способности растений писали два немецких ученых, а также Аса Грей, но она была совершенно не исследована.

– Я хочу написать об этом книжицу. Вполне мирную, но достаточно удивительную.

– Это очень красиво, отец. Но как это происходит? – поинтересовался младший сын.

– Да, красиво, Горас. Каждые полтора или два часа растение описывает круг диаметром от одного фута до двадцати дюймов, усик растения нащупывает какую-нибудь опору, прицепляется и начинает по ней ползти вверх. Садовник у Леббока уверяет, что усики могут "видеть": куда бы он ни посадил лазящее растение, оно обязательно найдет, вокруг чего обвиться. У этих усиков есть и "чутье": друг друга они никогда не обвивают.

В этот период неожиданного прилива сил и возвращения работоспособности Чарлз вернулся и к своей книге "Изменение домашних животных и культурных растений"; 16 июля он начал главу "Селекция", содержащую основательно изученный материал. 20 июля он эту главу закончил. Тем не менее он признался Гукеру:

– Меня все больше занимают эти усики. Самая подходящая сейчас для меня работа, – когда я пишу об этих растениях, я отдыхаю.

Эмма, у которой состояние Чарлза перестало вызывать опасение – он, забыв обо всем, возился со своими вьюнками, растущими в кабинете и теплице, – занялась исполнением своей давней мечты, организовав кампанию за новую конструкцию капканов. В маленьких стальных кап-канчиках, которыми все пользовались, попавшийся зверек мучился перед смертью восемь – десять часов. Она послала длинную статью в "Дневник садовода", обратилась в Общество гуманного обращения с животными с призывом учредить премию изобретателю за лучшую конструкцию капкана. И начала собирать деньги для этой премии.

Семья ею гордилась.

Событием, изумившим всех тем летом, была помолвка Кэтти с преподобным мистером Лэнгтоном, вдовевшим по смерти Шарлотты Веджвуд; свадьбу назначили на октябрь месяц. Новость произвела ошеломляющее впечатление на семью Дарвинов. Первой взорвалась двадцатилетняя Генриетта.

– По-моему, просто неприлично думать о замужестве, когда тебе уже за пятьдесят, – возмущенно проговорила она.