Спешившись у таверны "Сквирелл", Чарлз дал Доббину напиться, а сам затушил пожар тревоги кружкой холодного эля.

"Дядя Джоз – человек прямой, судит обо всем здраво, – успокоил он себя. – Никакая сила в мире не заставит его хоть на йоту отступить от того курса, который он считает верным. Что ж, я приму любое его решение без сожаления или мучительного чувства навсегда утерянной возможности".

Прямая дорога, ведущая на Дрейтоиский рынок вдоль похожей на канал реки со множеством прогулочных лодок, привела его в Стаффордшир. По мере того как он поднимался в гору, лес делался все гуще. Спустившись затем в уютную долину, где слева от него расстилались свеже-вспаханные поля, Чарлз очутился в Мэр-Холле с его тщательно подстриженными газонами и высокими кустами рододендрона, усыпанного сдвоенными розовыми цветками. Аллею, ведущую к дому, окаймляли изящные ветвистые каштаны, липы, вязы, дубы, медные буки. Для разбивки парка Веджвуды приглашали одного из самых известных садовых архитекторов Англии, Брауна, по прозвищу "Все могу".

Вскоре глазам Чарлза открылся вид на озеро, питавшееся подземными родниками; заканчивалось оно, по словам детей Веджвудов, "рыбьим хвостом" далеко за волнистыми газонами, цветочными клумбами и балюстрадой с большими шарами, покоившимися на каменных колоннах. На озере плавали дикие утки, утки-нырки и большие хохлатые чомги. На возвышавшемся противоположном холмистом берегу росли вперемежку зеленые буки, кошенильные дубы и каштаны, мирно пасся скот.

Оставив лошадь на попечение конюха, Чарлз вынул из седельных сумок дорожный саквояж, охотничьи сапоги и ружья и зашагал к парадному портику Мэр-Холла. Господский дом стоял в этих местах с 1282 года. Джозайя Веджвуд купил его в 1805 году и полностью перестроил. Сейчас это был благородный, но простой по архитектуре трехэтажный особняк с выкрашенными свинцовыми белилами оконными рамами, сводчатыми двойными дверями и полукруглыми ступенями, спускавшимися к озеру. Из обитой деревянными панелями гостиной доносились звуки игры на рояле, за которым сидела Эмма Веджвуд. Ей подпевала сестра Фэнни, которая была на два года старше. Характер у обеих был настолько покладистым, что в семье их окрестили "голубками".

С детства места эти были для Чарлза полны очарования. "Маунт гнездится на камнях, Мэр-Холл лежит в цветущей долине. Маунт прочно врос в землю. Мэр-Холл плывет. Маунт зажат в тиски узкой дорогой, рекой и массивными деревьями. Мэр-Холл открыт небесам, нежным волнистым холмам, кристально чистому озеру. Маунт – добротное жилище врача. Мэр – беззаботная мечта. Маунт – долг, Мэр – радость. Маунт – замкнутый, Мэр – открытый. Маунт – это реальность. Мэр – произведение искусства. Маунт – родственные узы, Мэр любовь. Маунт – буржуазен, Мэр – богемен. Маунт требует, Мэр – дает. Маунт заложен, Мэр – независим. Маунт – комфорт, Мэр – счастье. Маунт заточение, Мэр – освобождение".

Отворив парадную дверь, Чарлз вошел в прихожую и, оставив там всю свою поклажу, завернул налево в гостиную. Здесь он увидел обеих своих кузин, до такой степени увлеченных игрой на фортепьяно, что они даже не заметили его появления. Одна из них, Фэнни, была невысокого роста и некрасива. Дарвину бросились в глаза пятна румянца на ее скулах, но все равно лицо девушки оставалось бледным, как у французской куклы. Мать прозвала ее "мисс Генеалогия" – за склонность к дотошному ведению любых записей, будь то составление счетов, регистрация показаний термометра, перепись садового инвентаря, мешков с семенами и кормом или скота на ферме. Она не успокаивалась до тех пор, пока не добивалась точного ответа на вопрос "сколько чего". Ее братья шутили: "Фэнни создана для счета, но ее собственная фигура – не в счет".