«Результаты обследования оказались сногсшибательными. Было обнаружено большое количество документов, подтверждающих, что Редль в течение многих лет работал на русскую разведку (как впоследствии утверждалось — с 1902 г.). Услуги Редля очень хорошо оплачивались. Его квартира оказалась роскошно обставленной, в ней описали 195 верхних рубашек, 10 военных шинелей на меху, 400 лайковых перчаток, 10 пар лакированных ботинок, а в винном погребе обнаружили 160 дюжин бутылок шампанского самых высших марок. Кроме того, было установлено, что в 1910 г. он купил дорогое поместье, а за последние пять лет приобрел, по меньшей мере, четыре автомобиля и трех первоклассных рысаков».

«Признание Редля касалось годов 1910 и 1911, публике, по понятным причинам, сообщили о 1912 годе, следствия указывало на 1907, и даже на 1905 год. Был проверен счет Редля в Новой Венской сберегательной кассе. «С начала 1907 года вклады Редля стали необычно быстро возрастать» и достигли 17400 крон. В ноябре 1908 года последовали еще 5000 крон, в июле 1909 — 10000, в октябре 1910–6000, в апреле 1911 — 10000, в мае 1911 — 37000, в июне 1911 — 12000 крон. Все вклады с 1905 года достигли общей суммы в 116700 крон. Редль был зажиточным человеком. Расследование показало, что с 1907 года Редль вел роскошную жизнь, имел слуг, лошадей, оказывал денежную помощь лейтенанту Штефану Хоринке, в 1911 году купил два автомобиля. Эти результаты, указывающие на 1907 год, совпадают с интересными сведениями из русской литературы. Летом 1905 года в Вену прибыл новый и очень способный военный атташе России Марченко. Уже осенью 1906 года Марченко сообщал «о желаниях очень ценного человека», который готов за большие деньги поставлять важную военную информацию. Предложение, очевидно анонимное, было отвергнуто. /…/ Вполне можно предположить, хоть это и недоказуемо, что речь шла именно о Редле» — вполне возможно, согласимся мы. Но такое предположение как-то слабо подтверждает шпионскую деятельность Редля в пользу России!

Можно было бы считать, что всеми установленными фактами, относящимися к финансовому положению Редля, подтвердилась, хотя бы посмертно, его предательская деятельность. Но оказывается, что как раз эти-то сведения и не являются свидетельством предательства Редля, а говорят лишь о его злоупотреблениях в пользовании не принадлежащими лично ему средствами, что, с моральной точки зрения, также не лучшим образом характеризует покойного.

Дело в том, что разведка и контрразведка в те времена жили буквально на голодном пайке: недаром юному Гитлеру случалось голодать с офицерами контрразведки! Но разведчикам и контрразведчикам приходилось как-то выкручиваться!

Существенные подробности, отмеченные анонимными авторами предисловия к московскому изданию книги Ронге в 1937 году (а делом Редля тогда интересовались и писали о нем даже высшие чины НКВД, например — Л.М. Заковский и С.А. Мильштейн), весьма выразительны: Ронге «жалуется, что разведывательная служба в Австро-Венгрии была до мировой войны в загоне и что ей не давали достаточного количества денежных средств. Но в то же время он говорит, что о противниках и союзниках австро-венгерская разведывательная служба знала все или почти все.

/…/ Ронге не раз противоречит сам себе и впадает в противоречие с бывшим начальником австрийского генерального штаба фон Конрадом. /…/ Конрад утверждает, что разведка и контрразведка всегда находили сильную поддержку со стороны Франца Иосифа. Ронге отрицает это. Конрад приводит свой разговор в 1909 г. с австрийским военным атташе в Петербурге, майором графом Спанокки, /…/ [который] высказал мысль, что «за 50–60 тысяч рублей можно было найти человека, могущего сообщить данные о новом плане русского развертывания».