Почти вся Европа погрузилась в спокойствие кладбищ и нищеты.

В то же время в немногих центрах Европы, удержавших свое относительное экономическое и культурное преобладание, в частности — в той же Праге, зрели семена новых вероучений.

Пионером будущей Реформации стал профессор Пражского университета Ян Гус. Он поплатился за это сожжением на костре в 1415 году — по приговору церковного собора в Констанце, созванного для преодоления раскола в церкви по инициативе упомянутого младшего сына Карла IV — Венгерского короля Сигизмунда, избранного в 1410 году и Германским королем. Столь аргументированным оказался ответ оппонентов Гуса в богословских спорах.

Вслед за тем сторонники Гуса поднимают восстание — и вспыхивает пожар Гуситских войн 1419–1436 годов. Богемия на несколько десятилетий выходит из Империи; тогда же откалывается и Швейцария.

Основным противником гуситов становится Сигизмунд, коронованный в 1433 году еще и императором в Риме.

В 1438 году, после смерти Сигизмунда, герцог Австрийский Альбрехт V Габсбург провозглашен во Франкфурте-на-Майне императором Альбрехтом II — с этого времени императорская корона навсегда остается у Габсбургов, правда — включая и испанскую ветвь этой династии, верховодившую в XVI веке.

В середине же XV-го происходит замирение императора Альбрехта II с гуситами — и Богемия возвращается в состав Империи.

Отзвуки этих событий, происходивших совсем неподалеку, никак не могли миновать той местности, в которой обретали предки Гитлера.

В это же время происходили события, вновь радикальнейшим образом преобразовавшие историю всей Европы — причем не только будущую, но и прошедшую.

Около 1440 года Иоганн Гутенберг изобретает книгопечатание и открывает в Майнце первую типографию. В 1455 году издается первый тираж Библии в 300 экземпляров.

Это стало началом технической революции в передаче и хранении информации — помощнее современной компьютерной: появилась необычайная возможность унификации, универсализации и размножения богословских, научных и политических знаний — в том числе и исторических.

Повсеместное уничтожение древних рукописей (в частности — еврейских), производимое тогда же по инициативе Католической церкви, позволило незыблемо утвердиться той версии истории, которая устраивала тогдашних идеологов.

В результате навсегда остались непонятными многие события и явления.

Почему, например, считается, что в 1054 году Восточная христианская церковь отделилась от Западной, тогда как православие во всех западноевропейских языках продолжает именоваться ортодоксальной верой? Кто же от кого отделялся?

Неужели могло быть так, что Византийская империя, сохранявшая свою прочность и монолитность еще несколько столетий, отделилась от толпы крошечных государств, лишенных общего политического центра? Не проще ли считать, что это Западная Европа ударилась в разгул анархии и самостийности, воспользовавшись относительным ослаблением Константинополя, утратившего возможность безоговорочно доминировать над своими западными провинциями?

Но исторические споры решают историки — и не византийцы писали позднее историю Византии!

В то же время все современные события, происходившие с середины XV века, благодаря печатному тиражированию сведений по всей Европе, фиксировались затем уже только с возможными идеологическими извращениями их трактовок, но никак не с грубой фальсификацией хронологии.