— Я еще не успел выяснить…

— Будет ли этот вид расти на Катхияваре? — спросил Генри. — Вы знаете кого-нибудь на Катхияваре?

— Нет, сэр, я лишь…

— А может быть, на американском Юге? — встряла Альма. — Какое количество осадков необходимо?

— Как тебе хорошо известно, Альма, меня не интересуют предприятия по разведению чего-либо на американском Юге, — отрезал Генри.

— Но отец, говорят, что в Миссури…

— Признайся, Альма, ты всерьез думаешь, что этот бледный английский клоп не зачахнет в Миссури?

Бледный английский клоп, о котором, собственно, шла речь, заморгал и, кажется, утратил дар речи. Но Альма не унималась и продолжала расспрашивать гостя с нарастающим волнением:

— А как думаете, тот вид, о котором идет речь, не тот же, что описывает Дискорид в Materia Medica? Вот это было бы любопытно! У нас в библиотеке есть превосходное раннее издание Дискорида. Если хотите, после ужина я вам его покажу!

Тут в разговор наконец вмешалась Беатрикс Уиттакер и отчитала свою четырнадцатилетнюю дочь:

— Право, Альма, обязательно ли сообщать всему миру о каждой мысли, что придет тебе в голову? Почему бы не позволить нашему бедному гостю хотя бы попытаться ответить на один вопрос, прежде чем обрушить на него другой? Прошу, молодой человек, попытайтесь снова. Что вы хотели сказать?

Но тут опять заговорил Генри.

— Вы же даже черенков не привезли, да? — обрушился он на вконец растерявшегося юношу, который уже не знал, кому из Уиттакеров отвечать первым, и потому сделал грубейшую из ошибок — не ответил никому.

Последовало долгое молчание, в ходе которого к нему обратились все взгляды. Но молодой человек так и не сумел выдавить из себя ни единого слова.

Не вытерпев, Генри нарушил молчание, повернувшись к Альме и проговорив:

— А… забудь, Сливка. Этот меня не интересует. Совсем ничего не продумал. Нет, ты взгляни на него! Сидит здесь, ест мой ужин, пьет мой кларет и надеется разжиться моими деньгами!

И Альма послушалась и прекратила расспросы, не вдаваясь больше в подробности касательно аммиачной камеди, Дискорида и племенных обычаев Персии. Вместо этого она с улыбкой повернулась ко второму из присутствующих за столом джентльменов, не обратив внимания на то, что первый юноша при этом совсем с лица спал, и спросила:

— Сэр, судя по вашей великолепной диссертации, вы обнаружили довольно редкие окаменелости! У вас уже было время сравнить кости с современными образцами? Неужели, по-вашему, это зубы гиены? И вы до сих пор придерживаетесь мнения, что пещера была затоплена? Знакомы ли вы с недавней статьей мистера Уинстона, посвященной доисторическим потопам?

Тем временем Пруденс, на которую никто не обращал внимания, невозмутимо повернулась к пораженному молодому англичанину, что сидел рядом — тому самому, которому только что столь немилосердно заткнули рот, — и промолвила:

— Прошу вас, продолжайте.

В тот вечер перед сном, закончив записи в своих гроссбухах и помолившись, Беатрикс, как у нее было заведено, высказала девочкам свои сегодняшние замечания.

— Альма, — наставляла она дочь, — учтивая беседа не должна превращаться в гонку до финишной прямой. Возможно, ты найдешь полезным и приятным хотя бы иногда давать своим жертвам возможность закончить мысль. Главное достоинство хозяйки дома в том, чтобы обратить внимание на таланты гостей, а не нахваливать свои собственные.

— Но… — запротестовала было Альма.

Беатрикс оборвала ее:

— Кроме того, вовсе не обязательно продолжать смеяться над шутками после того, как все оценили их и предались веселью.