– А как насчет того, чтобы обсудить мотивы нового убийства? У меня есть версия...

– Не сомневаюсь.

– ... версия, связанная с ее бредовыми речами после fantasia.

–С твоего позволения, я предпочел бы эту тему не развивать, дорогая моя Амелия.

– Вот, значит, как? – Я машинально ткнула пальцем в подбородок. Эмерсон ответил подозрительным взглядом. – Что ж, отлично. До встречи.

В столовой я была первой, но к приходу моего мужа собрались и остальные. Мисс Мэри, в элегантном черном платье – какой трогательный жест со стороны леди Баскервиль! – пришла в сопровождении О'Коннелла.

– Заставил, – по-хозяйски сообщил ирландец.

– И правильно, – кивнула я. – Чашка крепкого горячего чаю – вот что успокаивает нервы1

– Меня никаким чаем не успокоить! – взвизгнула леди Баскервиль. – И не возражайте, Рэдклифф, – этот дом проклят! Даже несчастный случай с мадам Беренжери...

– Несчастный случай? – встрепенулся мой муж.

Вандергельт, не выпускавший невесту из-под своего белоснежного крылышка, уколол Эмерсона взглядом:

– К чему этот вопрос, профессор? Ни для кого не секрет, что леди была... э-э...

Он умолк, скосив глаза на Мэри. Девушка ахнула и всем телом подалась к Эмерсону. Я быстренько сунула ей в руки чашку с чаем.

– Возможно, мы так и не узнаем правды, – ответил мой муж. – Однако согласитесь, что подсыпать наркотик в любимый напиток мадам Беренжери не составляло труда. Что же касается мотива убийства...

Повинуясь его взгляду, рассказ продолжила я:

– Все вы помните обвинения мадам Беренжери, которыми она осыпала нас прошлой ночью. Бред, конечно, и злобные выдумки... Но не проморгали ли мы зерно среди плевел? Мадам ссылалась на древнюю притчу. Кто-нибудь из вас эту притчу знает?

– Еще бы! – первым откликнулся Вандергельт. – Ее слышал всякий мало-мальски сведущий египтолог. «Притча о двух братьях», так?

Не слишком ли быстро он ответил? Глупец притворился бы, что впервые слышит о какой-то там сказке. Человек умный сразу догадался бы, что обман бросит на него тень подозрения. Вандергельт далеко не глупец...

– О чем это вы? – жалобно воскликнула мисс Мэри. – Ничего не понимаю.

– Позвольте, я объясню, герр профессор.

– Вы специалист в области языка, фон Борк, – кивнул Эмерсон. – Вам и карты в руки.

Немец смущенно прокашлялся, но в рассказе, я отметила, не перевернул ни одно предложение с ног на голову. Это что-то да значило!

– Притча повествует о двух братьях – старшем, Анубисе, и младшем, по имени Бата. После смерти родителей Бата жил со старшим братом и его женой. Однажды во время работы на поле Анубис послал Бату домой за зерном. Жена Анубиса, заметив, как красив и силен младший брат, возжелала... э-э... просила его... э-э...

– Начала с ним заигрывать, – нетерпеливо подсказал Эмерсон.

– ]а, Herr Professor.Юноша отверг домогания, но женщина, в страхе, что он все передаст ее мужу, пожаловалась Анубису на Бату, сказав, что младший брат... э-э... заигрывал с ней. Разгневанный Анубис решил убить Бату. Спрятавшись в хлеву, он дожидался возвращения младшего брата с пастбища.

Притча увлекла самого рассказчика; глаза его заблестели, всегда бледные щеки окрасились румянцем.

– Но у Баты было волшебное, говорящее стадо. Каждое животное, заходя в хлев, предупреждало своего хозяина о том, что старший брат спрятался за дверью и хочет его убить.