— Думаешь, она их всех одолеет? — спросил Роджер.

— Ты же в свое время не знал, что одолеешь, так и Пони не знает, — ответил Смотритель. — Но ты сумел провести свои жизненные битвы, одну за другой, вложив туда все силы. Можешь не сомневаться: Пони поможет королевству и простым людям, у которых сейчас нет никакой надежды. Сотни и тысячи их заживут лучше, а если и нет, то уж, во всяком случае, останутся в живых. Так как может Пони отмахнуться от своего призвания?

— Джилсепони, — поправил его Роджер.

Они надвигались и надвигались на него. Он чувствовал, как от них пахнет торфом. Их безжизненные глаза смотрели на него, завидуя его теплой плоти. Он попытался бежать. Прежде ему всегда удавалось скрыться от них. Но в этот раз живых мертвецов было намного больше, а их движение приобрело некий согласованный характер. Куда бы он ни поворачивался, отовсюду к его горлу тянулись их руки.

Он ударил ногой одного из них, потом развернулся и ударил в лицо другого. Тот даже не вздрогнул.

Тогда он, шатаясь от страха, попытался найти хоть какую брешь между мертвецами и вырваться. Но они окружили его плотной стеной — грязные, смердящие, гниющие мертвецы. Бежать было некуда.

Он крикнул, зовя своих спутников, и вскоре понял, что он здесь совершенно один.

Он попытался сражаться, но сражение было коротким. Его повалили на спину. Живые мертвецы наседали на него, придавливая собой, и он куда-то погружался… все глубже и глубже!

Герцог Тетрафель с криком проснулся. Его пальцы остервенело цеплялись за простыни и одеяла. Он вел отчаянный бой с простынями, пока не своротил постель и не оказался на полу. Какое-то время герцог продолжал кричать, потом завеса сна рассеялась. За крепкими стенами Чейзвинд Мэнор было утро.

Он не сразу поднялся. Сон этот был для Тетрафеля отнюдь не новым. Он преследовал герцога с того самого момента, когда живые мертвецы, направляемые маленькими человечками, уничтожили почти весь его отряд, а сам он спасся бегством. Этот сон преследовал его и в Урсале, и здесь, в Палмарисе.

Однако сегодня ему впервые не получилось вырваться от живых мертвецов. Они его поймали. Что бы могла означать такая перемена? Размышления герцога Тетрафеля были прерваны появлением встревоженного слуги.

— Ваша светлость! На вас напали? — испуганно закричал слуга.

Тетрафель негромко рассмеялся и махнул рукой, сдерживая этого заботливого дурня. Тот действительно остановился, но его лицо почему-то сделалось еще более испуганным. Слуга отодвинулся на несколько шагов, не переставая таращить на герцога глаза. Потом он замотал головой и стал пятиться назад.

— Что случилось? — спросил герцог.

Слуга молчал, словно утратил дар речи. К этому времени он почти достиг двери спальни.

— Да говори же, дурак! — потребовал Тетрафель. — Что…

Не дослушав вопрос герцога, слуга опрометью бросился прочь из спальни.

Тетрафель, продолжая все так же сидеть на полу среди нагромождения простыней и одеял, долго глядел на раскрытую дверь, не понимая, что произошло.

И вдруг он понял! Так вот почему сегодня во сне ему не удалось спастись от мертвецов!

Герцог очень медленно поднес к глазам руку и так же медленно повернул ее.

Розовые пятна.

Тетрафель не закричал. Он завопил на весь дворец.

Настоятель Браумин шел по тихим коридорам Сент-Прешес, беспокойно потирая руки. Сегодняшний день не предвещал ничего хорошего. Палмарис стал неуправляемым городом, и по его улицам катились тревожные и страшные слухи. А тут еще какой-то странный посетитель, которого Виссенти посчитал возможным допустить в монастырь. Разумеется, после проверки.

Настоятель подошел к двери и остановился, переводя дыхание и пытаясь успокоить бешено колотившееся сердце.