Теперь ни у кого из собравшихся не осталось и тени сомнения, что перед ними — убийца их любимого барона Бильдборо.

Наконец они узнали, кто такой брат Истины на самом деле.

Тигр прыгнул, но не на Джилсепони, а мимо и пустился бежать. Вслед ему полетели стрелы, и часть из них попала в цель. Но Де’Уннеро продолжал бежать, и люди испуганно расступались. Он двигался большими прыжками, направляясь к городской стене. Монахи Сент-Прешес стреляли по нему из арбалетов. Вскоре Де’Уннеро услышал за спиной топот копыт. Всадники герцога пустились за ним в погоню.

Вся эта суматоха не трогала Джилсепони. Ее более не занимал убегавший тигр. Здесь, на площади, у нее остался более важный противник.

Герцог Тетрафель пристально глядел на нее из окна своей богатой кареты.

Боль и ярость, звериная жажда крови и слепая ненависть — все эти чувства бурлили в нем наряду с полным отчаянием и глубоко запрятанной, но ясно осознаваемой мыслью: он проиграл. За какие-то жалкие минуты его победа обернулась полным поражением. Отныне ему нет места среди людей.

Он бежал к стене, слыша звуки погони и изнемогая от боли. Десяток стрел застряли в его полосатой шкуре. Только страх и ярость гнали его дальше.

Впереди он увидел женщину на знакомой лошади. Сейчас он мог бы прыгнуть на нее, вцепиться в горло и насладиться теплой кровью. Но сзади была погоня, и потому он, не останавливаясь, побежал к воротам.

Нет, к воротам нельзя, сообразил вдруг тигр и свернул в боковую улочку. Только не к воротам — тогда всадники погонятся за ним и дальше. А он чувствовал, что устает. Он был хищником, не способным, в отличие от лошадей, к долгому и быстрому бегу. К тому же он был ранен.

Он вновь устремился к стене, но выбрал место подальше от ворот. Погоня стремительно приближалась. Де’Уннеро собрал последние силы и перепрыгнул через стену.

В воздухе его настигла еще одна стрела.

Он упал на землю. Подавив желание распластаться и замереть, он поднялся и заставил себя двигаться дальше, ища укрытие.

Он чувствовал, как вокруг него сгущается тьма, слышал хриплое дыхание смерти. Ее холодная и безжалостная рука тянулась к нему.

ГЛАВА 40

СОМНЕНИЯ БРАУМИНА

Ошеломленные люди стояли на площади, глядя вслед всадникам, пустившимся в погоню за убегавшим тигром.

Джилсепони не устремилась вслед за королевскими солдатами. Уставшая и измученная стояла она возле Дара. Она глядела на братьев Покаяния и видела, как их теснит толпа. Она глядела на солдат, все так же грозно восседавших на конях. Она видела, как герцог Тетрафель смотрит на нее из окна кареты.

Потом она медленно повернулась. На внешней стене монастыря по-прежнему было полно монахов, готовых к дальнейшей обороне. Одни держали в руках самоцветы, другие — арбалеты. Несколько человек обступили громадный чан с кипящим маслом. Среди братьев находился и ее друг Браумин Херд, глядевший на нее со смешанным чувством уважения, любви, благодарности и страха.

Джилсепони словно оказалась на узком перешейке, окруженном с обеих сторон бушующими потоками. Вопреки всему, что произошло на площади, бушующие потоки были готовы вновь обрушиться друг на друга.

К этому времени герцог Тетрафель выбрался из кареты. Джилсепони бросились в глаза его ссутулившиеся плечи и синяки под глазами. Даже издалека было видно, насколько сильно он болен.

— Братья из Сент-Прешес неповинны в вашей болезни, — громко сказала Джилсепони, обращаясь к герцогу Тетрафелю и вновь сосредоточивая на нем свой взгляд. — Чума не является делом человеческих рук, как не является она и наказанием, исходящим от разгневанного Бога.

— Это ты так говоришь! — донесся откуда-то сбоку голос одного из братьев Покаяния.