Я посмотрела на Нкиру, которая явно была на грани истерики.

— Не знаю, сумею ли помочь, — так спокойно, как только могла, сказала я, учитывая, что сердце ушло в пятки, — но попробую.

Девочка была одержима. Признавать это было больно, но отрицать — бессмысленно, хотя мои выводы основывались на Риган из фильма «Изгоняющий дьявола» и Стэне Марше из «Южного парка».

Уж не знаю почему, наверное, исключительно из-за отчаяния, жена Фараджи кивнула, и я присела рядом с их дочерью.

Тут и начиналось видео. Эмем показалась буквально за пару секунд до того, как я присела рядом с ней. Тогда я понятия не имела, что делаю. Потому что и не представляла, что демоны существуют, и продолжала сомневаться в этом даже после того случая. Зато впечатлений осталось хоть отбавляй.

Но кто нас снимал? В хижине никого больше не было. Неужели кто-то увязался за мной, как я увязалась за Фараджи? Откуда вообще взялась эта запись?

С тем, что сидело в девочке, я сначала заговорила на латыни, а потом на арамейском. Мне это показалось как раз в тему. И именно арамейский привлек внимание гада, потому что буквально через секунду хижина заходила ходуном.

А если верить видео, ничего подобного не было. Хижина стояла на месте, а вот меня мотало, как тряпичную куклу. Нкиру закричала и поползла к стене. Фараджи выронил мачете и в панике бросился за женой. Я же продолжала летать во всех возможных направлениях.

Честно говоря, я помню все совсем не так, ну да ладно.

Слава богу, атака длилась недолго. Как только гад внутри Эмем решил показать мне, где раки зимуют, он завопил и вылез из девочки. К тому времени я уже потеряла всякое ощущение того, где верх и где низ, поэтому так его и не увидела. Но вопли этой твари множились между ушами так быстро, что моя голова только чудом не раскололась пополам.

Однако любой, кто смотрел видео, слышал только глухие удары от того, как я врезалась то в стены, то в пол, то в потолок, и мои стоны. Больше ничего. Даже Фараджи, Нкиру и Эмем молчали, потому что валялись на полу без сознания. Зато по моим нервам текли жутки звуки. Со всех сторон подступала слепящая темнота. Горло и легкие обжигало едким жаром.

А потом все прекратилось так же неожиданно, как и началось. Беда в том, что в этот момент я была на потолке. Само собой, я упала. Лицом в пол. Отскочила и упала снова. Когда же меня наконец размазало по полу, я несколько секунд шмыгала себе в подмышку и снова и снова спрашивала, ни к кому конкретно не обращаясь:

— За что?!

Я покрепче взялась за сотовый, пока Рейес смотрел, как я изображаю корабль «Посейдон» из фильма «Приключения „Посейдона“». Но, ей-богу, смотреть на то, как моя голова рикошетит от утрамбованной земли, которая служила полом в лачуге, было весело. Я не удержалась и тихонько захихикала, а Рейес едва сдерживал гнев. Причем гнев преобладал в тугом клубке его эмоций. Временами мне трудно понять, что именно чувствует Рейес, потому что этот его клубок почти всегда плотно утрамбован.

Потом я вспомнила кое-что еще с того вечера. Еле слышный стон, причем не мой. А следом за ним разрывающий сердце плач, когда Нкиру подползла к дочери. Они с мужем взяли ее на руки. Нкиру плакала так, что тряслись плечи, но из нее лилась только чистая радость. Вперемешку с таким облегчением, от которого не остается сил.

Видео закончилось, а я вспомнила, как с трудом поднялась на ноги и поковыляла вон из хижины, чтобы дать семье Фараджи отпраздновать случившееся без свидетелей.

Еще вспомнила, как заблудилась по пути в лагерь.