– Ты просто… не позвал нас обедать, – хрипло сказал он.

– А, – ответил отец. Только сейчас Зак заметил, какие красные и припухшие у отца глаза. – Точно. Обед. Разве с вечера ничего не осталось?

– Осталось, но я думал, что ты разогреешь, – сказал он и сам понял, насколько жалко это прозвучало.

Отец нахмурился.

– Тебе двенадцать лет, Зак, – мягко заметил он. – Ты сам можешь разогреть еду.

Зак поджал губы. Спорить было бессмысленно – они оба знали, почему он отказывается идти на кухню. Папа постоянно его уговаривал, но он просто не мог. Слишком свежим было воспоминание.

Отец вздохнул, сгорбив спину.

– Сейчас разогрею, но это последний раз, договорились? Завтра сам пойдёшь и…

– Пап! – вдруг донёсся пронзительный крик из прихожей, и входная дверь, распахнувшись, врезалась в стену. – Помоги! Папа!

2

Лу

Кое как устроившись на невысокой ветви дерева, Лу Хэдли сверлила взглядом старого полосатого кота, который восседал выше. Тот неотрывно следил за ней единственным целым глазом, словно бросал вызов, и Лу скучала по временам, когда он не умел так хорошо лазить.

– Тебе нужно принять лекарства, Руфус, ты же сам знаешь, – сказала она, вцепившись в грубую кору. – А то каждый день одно и то же.

Руфус отвернулся и принялся вылизываться. Крепко сжав ветку ногами, Лу ухватила кота за загривок и осторожно сняла с дерева, тут же заворачивая в свитер, чтобы он не успел её оцарапать. – Поймала!

– Не понимаю, чего ты вообще с ним возишься, – окликнула снизу София Лопез, её лучшая подруга. Девочка сидела в траве на опушке леса, граничащего с их районом, и выпутывала репейник из длинной шерсти котёнка, пока остальная бездомная братия лакомилась принесённым угощением. – Мне кажется, он уже абсолютно здоров.

Держа свитер с Руфусом под мышкой, Лу перелезла пониже и спрыгнула с дерева.

– Лучше перестраховаться. У него всего один глаз.

Достав из кармана капли, она села рядом с Софией и с большим трудом уложила Руфуса на спину. Кое как прижав его к земле, она с силой раскрыла ему единственный здоровый глаз и капнула одну единственную каплю лекарства, ради которой всё затевалось.

Стоило ей ослабить хватку, как Руфус взлетел обратно на дерево, а Лу растянулась в согретой солнцем траве и впервые за день расслабилась. Учебный год наконец то закончился – но радовалась она этому не по той же причине, что раньше. Вместо раздражения она теперь вызывала в учителях жалость, а одноклассники сторонились её. Даже тренер по лёгкой атлетике отправил её на скамью запасных до конца сезона, хотя она бегала быстрее всех. Теперь с ней общалась только София. Ну, ещё у неё был брат близнец, и, хотя Лу до ужаса не хотела проводить лето в его компании, тот хотя бы не докучал вопросами, как у неё дела.

– Мне пора, – сказала София, закончив с репейником. Котёнок тут же спрыгнул с её колен и побежал к своим братьям и сёстрам. – Если я снова опоздаю на балет, мама меня прибьёт.

Лу неохотно поднялась вслед за ней, стряхивая траву с тёмных волос, доходящих до плеч.

– Я же могу завтра зайти, да?

София фыркнула:

– Мама сказала, что ты хоть на всё лето можешь остаться.

– Серьёзно? – Лу подняла рюкзак. От него до сих пор пахло кошачьим кормом, который она весь день носила с собой. – Ты от меня не устанешь?

– Нет, конечно. Ты же моя лучшая подруга. – София крепко её обняла. – Ладно, до завтра.

Лу проводила её взглядом. Вместе с одиночеством пришла знакомая грусть, но расстраиваться не было смысла, так что она расправила плечи и пошла в противоположную сторону. Пожалуй, если она проведёт лето у Софии, то будет не так уж и плохо.