– А ты что тут делаешь? – опешила я, когда дверь Дашиного дома открылась. Машка смущенно топталась на пороге, старательно пряча за спиной правую руку.

– Да вот, – она стыдливо продемонстрировала мне швабру, – Вера Игнатьевна попросила. – Я нахмурилась, и Машка занялась своим любимым делом – оправдыванием всех и вся. – Она в морг поехала, к похоронам готовиться, – залепетала подружка заискивающе, – а я тут… А что? Мне нетрудно….

– Она хоть денег дала? – хмуро поинтересовалась я.

– Да что ты, какие деньги, – замахала руками Машуня. – Горе такое! Как не помочь?

– Горе у нас с тобой, а ей – одна сплошная радость, – отрезала я.

Эх, Машка, что с нее возьмешь? Всем известна ее безотказность. В обычное время она то и дело отмывала чьи-то дачи, особенно по весне. Но ей за это хотя бы платили. Немного, конечно, да при их бедности и то хлеб. Однако ушлая Вера Игнатьевна и тут всех обошла – сыграла на Машкиной дружбе с племянницей, чтобы задарма отмыть дом после убийства. Тьфу!

Тысячи раз я бывала в Дашином доме, но сегодня чувствовала себя так, словно впервые переступила этот порог. Без Даши все стало чужим и даже враждебным. Стоило большого труда уговорить себя, что я всего лишь пытаюсь докопаться до правды.

Машка сосредоточенно сопела за спиной и бродила за мной, как тень, позабыв про уборку.

– Не переживай, – успокоила я подружку, – я ничего трогать не буду, только посмотрю.

Машка немедленно смутилась и отводя взгляд, залопотала:

– Да ты что! Я ничего такого… Милиция здесь уже все осмотрела. Даже на чердак лазили.

– Нашли что-нибудь?

– Кто их разберет? Вроде нет, – добавила она неуверенно.

– Ладно, может, мне повезет больше.

Подружка откровенно не разделяла моего оптимизма, но и мешать не пыталась. А я надеялась, что мне поможет то, что, в отличие от оперативников, я знаю Дашку и сразу замечу что-то необычное. Если, конечно, это необычное здесь есть.

Немного робея, я заглянула в спальню подруги, которую оставила напоследок. Здесь ничего не изменилось, как будто хозяйка просто вышла на минутку и скоро вернется. К горлу некстати подкатил комок, и я с трудом сглотнула. Не время сейчас раскисать. Преодолевая настойчивое желание убежать из этого дома, а еще лучше – уехать с Кордона куда глаза глядят, я заставила себя внимательно оглядеть спальню, так и не решившись переступить порог.

Фотоархив лежал на столе – я сразу узнала пухлую потрепанную папку, в ней Даша хранила последние снимки за последние месяц-два. Очевидно, милиция тоже заинтересовалась находкой, но поленилась убрать папку на место. Покружив немного вокруг стола, я набралась смелости и открыла папку.

Мне было известно, что и как нужно искать. У Даши была своя система. На каждую неделю она заводила отдельный конверт и складывала туда снимки. Подруга не любила пользоваться компьютером для хранения, уверяя, что на экране фотографии выглядят совсем не так, как на бумаге и ничто не могло ее переубедить. Вначале она распечатывала снимки на одном листе – пробнике, и только те, которые показались ей перспективными, увеличивала.

Конверт за последнюю неделю лежал с самого верха и оказался довольно пухлым. Это означало одно – Дашу многое заинтересовало и я, возможно, на правильном пути.

Мне не терпелось заглянуть внутрь, но помешал скрип открывшейся входной двери.