|
Так мы жили, и были это лучшие времена. Половину года мы проводили в своих владениях в Фюне, половину в Уэльсе, и все были довольны. Но после случилось так, что конунг данов Харальд заключил союз с вендами. Кейсар Мешко уговаривал Синезубого, чтобы тот отвратил своих людей от вендских земель, не давал им грабить там. Харальд, хоть и конунг Дании, не мог тогда обещать, что все мелкие ярлы послушают его совета. Тогда они встретились и решили так — кейсар вендов даст датчанам землю в Свиноустье, чтобы Харальд построил там город и населил верными людьми. И чтобы эти люди защищали земли Мешко от всех, кто будет нападать. Но Харальд сам не мог этим заниматься, еще жив был его отец Горм Старый. Тот был злой и неуступчивый человек. Он хоть и делил с сыном власть в стране, но не давал тому много воли. Синезубый стал думать, как поступить, чтобы остаться с вендами в союзниках. Ему сказали, что есть такой человек Пальнатоки, и он предложил мне встречу. Я сказал тогда, что земель и людей у меня достаточно, а если понадобится еще, мы добудем сами, не нанимаясь ни к кому в услужение. Харальд спросил меня тогда, не таю ли я зла за убийство моего дяди Аки. Я ответил, что дело давнее, разбираться с этим должен был мой отец, но он давно пирует в Вальхалле. А что я подумал при этом, сын мой Даг, этого никто не узнает. Так мы долго кружили вокруг и около, и не хотелось мне покидать Фюн. Но снова вышло иначе. Вышло так, что моя молодая жена умерла в Уэльсе. Об этом узнал кейсар вендов Мешко и пригласил меня к себе погостить. Я взял верного друга Сигвальди, несколько кораблей и, как только сошел лед, приплыл в Волин. Пир был щедрый, мы поладили во всем, особенно когда я увидел дочь кейсара…
Пальнатоки рассмеялся каким — то своим воспоминаниям. — Ты, наверное, не знаешь, что у старого Мешко, кроме сына Болеслава, были еще и прелестные дочери? Так вот… — Я видел Болеслава, — вставил Даг, все больше гордясь тем, что волею судьбы побывал на имперском съезде. — Вот как? Где? — удивился Токи. Пришла пора рассказывать Северянину. Несколько раз он прерывался, накатывал кашель и слабость. Жжение в груди не давало забыться. Тогда отец сам бережно вытирал сыну пот и давал напиться. Даг сбивался, отвечал на вопросы, все глубже погружаясь в детство, до самых ранних воспоминаний, когда отцом он считал знатного бонда Олава Северянина с озера Ветерн. — Кого ты еще оставил, кроме родных в Свеаланде? — проницательно глянул Токи. — В Хедебю… — Даг покраснел. — Одна девушка, из дома германского посла. Из — за нее я подрался… — Женщин у тебя будет много, — отмахнулся ярл. — Нет… то есть я хочу найти ее. Но ее увезли, — не пускаясь в подробности, Северянин описал стычку с Роальдом и Гуго. Но почему — то не сказал отцу, чей дочерью была Карлен. — И твой хевдинг продал своего дренга в гребцы, чтобы его не вздернули за честь чьей — то соплячки? — Токи недоверчиво покачал головой. — Что — то здесь не так. Форинг Юхо стоял трое суток в Хедебю, пополняя запасы. В последнее утро в городе начались пожары и был слышен шум, словно дралось целое войско. — Я ничего не поджигал! — Ладно, подождем вестей, — сменил тему Токи. — Твой приемный отец — наверняка достойный и благородный человек, — заключил Токи. — Я буду рад познакомиться и даже побрататься с ним. — А что было дальше? — неловко напомнил Даг. — Откуда… — Откуда взялся ты? — расхохотался ярл. — Случилось так, что венды предложили мне долю в добыче, если мы вместе пойдем вверх по Нево и нападем на дикарей — русичей. |
