— Ой, как тебе здорово! — воскликнула она.

Арнольду понравились подарки, он повеселел, подхватил Элеонору на руки, начал кружить по комнате.

— Спасибо, любовь моя, я тебя обожаю!

Элеонора выскользнула из его объятий.

— Солнышко, я пойду ванну приму, а то устала чертовски, с трех часов ночи на ногах, а потом чуть-чуть передохну и приготовлю ужин, или нет, лучше в ресторан пойдем.

— Ужин я беру на себя, — улыбнулся Арнольд. — А ты расслабляйся в ванне сколько хочешь.

Пока Элеонора нежилась в ванной, Арнольд возился на кухне.

Вскоре по квартире разнесся запах жареных антрекотов и свежей зелени.

Элеонора прошмыгнула в спальню и, переодевшись в нарядный шелковый халат, пришла помогать Арнольду.

Но стол уже был сервирован: фрукты, бутылка чудесного грузинского вина, а посередине ваза с чайными розами и зажженные свечи в подсвечниках.

Увидев такую красоту, Элеонора застыла в восхищении.

— Как чудесно!

— Еще одну минуточку. — Арнольд промчался мимо нее, на кухню.

Элеонора тоже решила время напрасно не терять и убрала привезенные вещи в шкаф. В углу дивана остался лишь один упакованный в бумагу предмет, по виду напоминающий альбом.

— Что это? — указал на него Арнольд, появившись с очередным блюдом.

— Подарок для моей бывшей преподавательницы Виолетты Генриховны. Старинные ноты. Она их собирает.

— Это та старушка, которая была у нас в гостях до твоего отъезда?

— Она, — невольно улыбнулась Элеонора.

— Я помню, вы еще закрылись на кухне и о чем-то секретничали, — усмехнулся Арнольд.

— Было дело, — кивнула Элеонора.

Арнольд продолжал суетиться.

— У меня все готово, давай садись за стол, а то все остынет. Сегодня за тобой ухаживаю я.

Он поставил перед Элеонорой тарелку с жареной картошкой, овощами и румяными антрекотами, посыпанными зеленью. Разлил вино по бокалам.

— За тебя, моя любовь! — поднял бокал Арнольд.

Она потянулась к нему бокалом.

— И за тебя.

Пригубив вино, Арнольд и Элеонора накинулись на еду.

Насытившись, они расслабились и разговорились. Элеонора рассказала о своей поездке, Арнольд — о своем последнем концерте.

— А о чем ты все-таки беседовала с той преподавательницей? — вдруг вспомнил он. — Меня даже задело, что вы меня пить чай с собой не пригласили, небось о твоих женихах секретничали? — ревниво сверкнул он глазами.

В глубине души Элеонора порадовалась, что он ревнует ее, но, с другой стороны, как бы это у него в привычку не вошло. Она стала оправдываться:

— Совсем нет, о каких женихах? Я люблю только тебя. Виолетта Генриховна поведала мне тайну.

— И что за тайна?

— Я не могу тебе сказать, я слово дала, что никому не расскажу…

— Какая такая важная тайна может быть у этой старухи? — обиделся Арнольд.

— Между прочим, Виолетта Генриховна талантливый музыкант, из дворянской семьи, а ее предки родом из Австрии, — оскорбилась за преподавательницу Элеонора.

— И что? Она тебе дороже, чем я? Ты мне настолько не доверяешь, что не можешь рассказать, о чем вы шептались?

— Не сердись, — пошла на попятную Элеонора. — Конечно, я тебе верю и расскажу, но дай мне, пожалуйста, слово, что сохранишь все в тайне.

— Честное пионерское, — дурашливо подмигнул Арнольд.

Элеоноре стало неприятно, тревожно, но обижать возлюбленного она не хотела и решилась открыть ему чужой секрет:

— Отец Виолетты Генриховны оставил ей письмо, в котором написано, что Моцарт закончил «Реквием» полностью.