Как я уже писала, вспоминая этот вечер, я не верила, что мои действия приносили вред. Артур и его мать оказали мне особое внимание. Было ли неправильным то, что я хотела использовать их чувства, чтобы избежать ситуации, которую мне становилось все труднее и труднее выносить?

Нет. Это был тот ответ, к которому я пришла. Я буду добра к Артуру. Я буду ближе к его матери. Я не делаю ничего дурного, поощряя Симптонов.

Но я отвлеклась. Мне нужно продолжить рассказ об ужасных событиях, последовавших далее.

В тот вечер уютная тень моей ивы сотворила свою привычную магию. В голове перестали жужжать мысли, и я почувствовала, как ко мне подступает прекрасный сон. Почти как во сне, я медленно и расслабленно вышла из сада и направилась в темный, безмолвный дом. Дойдя до площадки второго этажа, я широко зевнула. Я прикрыла рот рукой, чтобы заглушить звук, и тут из неосвещенного коридора вышел отец.

― Что ты тут делаешь? ― Его слова были грубыми, а от него несло перегаром.

― Прежде чем идти спать, я хотела убедиться, что все привели в порядок. Все хорошо, так что спокойной ночи, отец. ― Я повернулась и попыталась продолжить свой путь вверх по лестнице, когда он схватил меня за руку.

― Ты должна выпить со мной. Помогает от истерики.

Я остановилась сразу же, как только он до меня дотронулся, боясь, что если начну ему сопротивляться, он только сильнее вцепится в мою руку.

― Отец, но у меня нет истерики. Я просто устала. Торжественный ужин утомил меня и мне нужно отоспаться.

Даже при тусклом свете на площадке я видела с какой силой его горящий взгляд упал на мой развязавшийся ночной халат и свободно спадавшие волосы.

― На тебе халат Алисы?

― Нет. Это мой халат, отец.

―Ты не надела ни одно из платьев матери сегодня вечером. ― Его рука сильнее сжала мое предплечье, и я знала, что завтра там появятся болезненные синяки.

― Я переделала одно из маминых платьев, чтобы оно подошло мне. Возможно, поэтому вы его не узнали, ― быстро сказала я, жалея, что была такой упрямой и что дала ему повод сосредоточить на мне свое внимание.

― Хотя ваши фигуры так похожи. ― Он рванулся ко мне, сократив пространство между нами, ставшее вязким от перегара и пота.

Паника придала моему голосу сил, и я сказала, более резко, чем любая из говоривших с ним женщин, которых я когда-либо слышала:

― Похожи, но не одинаковы! Я ваша дочь. Не ваша жена. Прошу вас помнить об этом, отец.

Он перестал приближаться ко мне и моргнул, словно не мог сконцентрировать на мне внимание. Я использовала его колебания, чтобы вырвать свою руку из его ослабевшей хватки.

― Что ты такое говоришь?

― Я говорю спокойной ночи, отец. ― И прежде чем он успел схватить меня снова, я повернулась, подобрала юбки и помчалась вверх по лестнице через две ступеньки. Я не остановилась, пока не закрыла дверь своей спальни и не прислонилась к ней. Мое дыхание было прерывистым, а сердце отчаянно билось. Я был уверена, совершенно уверена, что слышала сзади его тяжелые шаги, и стояла, дрожа, боясь пошевелиться, даже когда все звуки за дверью моей комнаты стихли.

Моя паника, наконец, прекратилась, и я легла в свою постель, натянув на себя покрывало, стараясь утихомирить свои мысли и снова обрести внутреннее спокойствие. Мои веки только начали опускаться, когда за дверью моей комнаты раздались тяжелые шаги. Я поглубже зарылась в свои простыни и широко открывшимися глазами смотрела, как медленно, бесшумно повернулась дверная ручка. Дверь приоткрылась, и я закрыла глаза, задержала дыхание и представила со всей силой своего воображения, что я снова свернулась клубочком под своей ивой, надежно укрытая ее уютной тенью.

Я знала, что он вошел в мою комнату.