Конан с превеликим удовольствием опрокинул бы сейчас кружку пива или кувшин вина, хотя, впрочем, перспектива утолить жажду и смочить голову обрадовала его не меньше. Что ни говори, денек выдался жарким!

Конан подхватил свой меч, и они вместе направились к роднику. Он заметил, что кровь с его лица уже была смыта чьей-то заботливой рукой.

Опустившись на одно колено, он зачерпнул воду рукой. К его удивлению, она оказалась лучше любого пива и вина. Так он продолжал пить до тех пор, пока не мог уже вместить больше. Утолив жажду, он откусил ягнебы и сморщился.

– Фу! Какая гадость! Я бы с большим удовольствием провел ночь с тысячей крысиных трупов, чем еще раз попробовать этой отравы.

Проглотив, не жуя, еще несколько листьев, он запил их водой и тщательно прополоскал горло. Даже после этого во рту остался прогорклый привкус. Набрав в грудь воздуха, Конан окунул голову в родник и, вынырнув, энергично отряхнулся. Холодные брызги полетели во все стороны, приведя Шейру в неописуемый восторг.

– Неужели все киммерийцы носят такие волосы? – поинтересовалась раниоба, перебирая свою роскошную косу.

– Многие, но не все. Некоторые подстригают их покороче. – Конан изобразил рукой режущее движение и тут же решил задать вопрос, который его давно волновал. – Интересно, чем вы бреете свои головы?

Шейра заморгала, явно озадаченная:

– Бреем?.. Я не понимаю…

Конан указал на ракушечный нож, торчащий у нее из-за пояса.

– Ну… я имею в виду, что за инструменты вы используете, чтобы делать такие прически?

Девушка удивленно подняла бровь, проводя рукой по голым вискам:

– Наши волосы растут так, как им нравится. Все, что мы с ними делаем, так это заплетаем их так, как ты сам это видишь.

Такой ответ вряд ли мог удовлетворить киммерийца, однако он решил прекратить допрос. Скрестив ноги, Конан хлебнул еще немного воды и огляделся вокруг. Шейра присела рядом с ним на корточки, и они вместе принялись разглядывать призрачные руины, раскинувшиеся впереди. Луна, свободная от облаков и макушек деревьев, заливала старую деревню бледным светом, который скорее скрывал, чем позволял что-либо обнаружить.

Большинство рахамских сооружений достаточно хорошо сохранилось. Ятаба не преувеличил, когда назвал древнюю расу мастерами камня. Киммериец никогда не встречал столь изысканно выложенных зданий, как в этом давно опустевшем селении. Необычный архитектурный стиль не шел ни в какое сравнение с теми, что встречались на материке. Прочная кирпичная кладка плавно скруглялась безо всяких трещин и швов за счет использования специальных круглых камней, что делало здания не похожими на аквилонские или немедийские, в которых превалировали ровные колонны, высокие арки и прямые углы. С другой стороны, это не походило и на вендийское или иранистанское зодчество, где веками почитались круглые башни и острые шпили.

Конан восхитился искусством древних мастеров, однако необычность, усугубленная жутковатыми легендами, делала их творения неприглядными и даже отталкивающими. А сумрачность и опустение придавали месту еще большую зловещность, которая в конце концов заставила Конана напрячься.

Он очень удивился, разглядев зеленый вьюнок, цепляющийся между камнями. Насколько он помнил, им не встретилось ничего живого с тех пор, как они очутились на поляне. Сначала он даже решил, что это был барельеф, искусно вырезанный в виде растения, однако, приглядевшись получше, сразу же убедился в обратном. «Надо бы изучить его при дневном свете, – подумал варвар, – а также сами здания, чтобы побольше узнать об этих рахамцах».

Шейра нервничала, вздрагивая от всякой тени.

– Ты чувствуешь, Конан?

Тот не знал, что ответить.